statistically speaking, your genitals are weird
bleach
кога/мурамаса, ямамото, набор фукутайчо на фоне, всякие левые шинигами на периферии
pg-13 + набор нестрашных кинков
АУ: вчитать шапку подробнее и предупредитьсяАУ напрочь, базовые условия: истории с предательством не было/преодолето, таймлайн прим. чуть раньше времени основных событий манги, кога с недавних пор тайчо шестого отряда и считает себя мега-опытной креведкой и мега-мастером приямамотовских интриг (соотстветсвенно, бьякуи-рукии-ичиги не существует), прогрессируюие неврозы, теории заговора, ну и всё такое.
нарушенная хронология.
логика тоже местами того.
!варнинг: этот текст вырос из попытки навать драбблег, чтобы поржать и заобоснуить одну картинку. на картинке был важный элемент: нашивка фукутайчо на рукаве мурамасы. ради этого драббег и начинался. текст, невзирая на размер, является по сути драбблегом-мутантом, поэтому на законченный сюжет или полноценную схему дворцовых интриг не претендует. экспериментальная модель.
!!варнинг: автор не умеет эти вещи.
автор умеет а можно мы их просто сразу всех уъём ну пожалуйста
автор хотел постебаться.
так получилось.
вы предупреждены, в общем.
6 257 слов
*
Массивная деревянная дверь открывается бесшумно, но в помещении мгновенно повисает тишина. Несколько пар удивлённых и настороженных глаз тут же обращаются в одном направлении. По кругу сидящих на стульях и краях стола Шинигами пробегает сквозняком даже не шёпот – вопросительный вздох, от которого едва не вздрагивает тонкая бамбуковая ширма на широком окне.
Мурамаса стоит в проёме двери, оглядывая их всех по кругу и не опуская холодных прозрачных глаз. Смотрит на каждого, словно припоминая, видел ли когда-нибудь до того – и переводит взгляд дальше, словно так ничего интересного и не вспомнив.
Шинигами.
Сильные и опытные, большая часть их отлично знает, кто он такой. Несмотря на то, что руки с длинными когтями он привычно держит в карманах на бёдрах, время от времени чей-нибудь настороженный взгляд постоянно соскальзывает в том направлении.
Мурамаса поводит когтями в глубине складок ткани, и делает шаг вперёд.
- Это… как понимать? – не выдерживает Мацумото Рангику, взмахивая руками. Спинка её стула опасно накреняется назад. – В смысле, что ты здесь делаешь? Ты?
Он замирает. Разворачивается к ней на каблуках, не вынимая рук из карманов, внимательно рассматривает её лицо. Мацумото зачем-то поправляет розовый шарф на шее и соскальзывает кончиками пальцев к рукоятке Хайнеко у пояса.
- Ямамото Генрюсай, - наконец произносит Мурамаса, - сегодня утром отдал приказ.
- Что?
Остальные переглядываются.
С другой стороны стола слышится быстрый шёпот, и почти тут же доносится звонкий голос Хинамори Момо:
- Не может быть! Ямамото-сотайчо не стал бы нарушать традиции, так просто взяв и…
Мурамаса пожимает плечами, не глядя на неё.
- Это правда. Уведомления были высланы ещё утром.
- Они бы вынесли на рассмотрение…
- Они ничего не обязаны выносить.
- Чушь!
- Это правда, - негромко подтверждает Кира Изуру, всё это время молча сидевший за своим участком стола, сложив ладони перед лицом.
Остальные поворачиваются к нему.
Кира продолжает, прищурив голубые холодные глаза на точёном лице так, словно сегодня несовершенство мира вызывает у него особенно беспощадную головную боль:
- Адские бабочки были разосланы по основным корпусам сегодня перед восходом. Большей части из вас не было в тот момент на территории отрядов, так что оповещение осталось на совести ваших тайчо. К сожалению… - Молча слушающий его вместе с остальными Мурамаса чуть заметно улыбается уголками губ, и Кира, прокашлявшись, добавляет: - Это не отменяет того факта, что назначение уже вступило в силу. Не правда ли, Сасакибе-фукутайчо?
Все головы единым движением поворачиваются туда, где во главе стола сидит до сих пор молчавший фукутайчо первого отряда.
- Так и есть, - медленно, словно нехотя, подтверждает тот. – Это временная мера. Так было необходимо для того, чтобы дать шестому отряду время для урегулирования ситуации с назначениями.
- По лечебным корпусам ходили слухи, уже давно… - тихо говорит Исане, поднимая на Сасакибе широко распахнутые глаза. – Про шестой. Так это правда?
- Кучики лезет в бою в пекло при первой возможности, они даже одиннадцатый отряд достали, неудивительно…
- Почему нам ничего не сказали заранее?
- У меня тоже было не слишком много времени, - прерывает поднявшийся гул ровный голос Мурамасы, и Шинигами постепенно замолкают, снова поворачиваясь к нему, по-прежнему стоящему в шаге от двери с прямой, как палка, спиной, - чтобы свыкнуться с этой радостной новостью. Так что часть с поздравлениями предлагаю опустить.
- Да как ты…
- Может быть, я ошибаюсь, - с нажимом продолжает он, и поднявшаяся было над столом Хинамори возмущённо замолкает на полуслове, - предполагая, что приказы командования на посту фукутайчо не обсуждаются?
Кира, успевший подняться из-за стола и открывший уже было рот, чтобы что-то сказать, смеряет его обречённым взглядом, с ног до головы – и, махнув рукой, отворачивается.
Мацумото опускает голову.
В наступившей тишине материализованный занпакто Мурамаса молча проходит по помещению, не глядя больше ни на кого. Находит единственный свободный стул, опускается на него, как по линейке, и демонстративно складывает руки на груди.
Куроцучи Нему, сидящая на соседнем стуле, с каменным лицом протягивает ему чашку с чаем. Мурамаса смотрит на неё, подняв бровь, но Нему молчит, и спустя пару секунд он замечает на ближайшем к ней краю стола такую же чашку. Тоже нетронутую.
- Итак, уважаемые коллеги!.. – край чашки в руках Изуру несколько раз опускается на стол, привлекая внимание посмурневшей аудитории. – Раз мы закончили с приветствиями новоприбывших… коллег, то можем перейти к вопросам, с которыми так и не разобрались на прошлом собрании. Если кому-то необходимо, я напоминаю, что собрание фукутайчо с прошлого раза так и не пришло к единому мнению…
Мурамаса смотрит застывшими глазами на чашку на краю стола и очень хочет закрыть лицо руками. Хотя бы одной. В принципе, одной было бы вполне достаточно, чтобы выразить его отношение к происходящему.
Позже он непременно выскажет Коге всё, что думает про этот цирк уже сейчас.
Ну, когда-нибудь.
Непременно.
*
- Ты слишком много на себя берёшь.
Голос Ямамото сдержан и интонаций не разобрать, но между словами, на выдохе, сквозит, царапая слух, не просто недовольство – тщательно сдерживаемое возмущение. Молодой тайчо шестого отряда уже достаточно привык к тому, чтобы слышать эту разницу при каждом разговоре, и единственное, что ему пока не совсем понятно – когда это возмущение перейдёт в настоящую ярость.
- Не думаю, Ямамото-сотайчо, - со всем возможным уважением возражает он.
- Не думаешь? Именно это я пытаюсь тебе сказать уже не первый раз, Кучики Кога. Ты хоть раз пробовал осознать, к чему может привести клан и твой отряд то, что ты делаешь?
- Я, - голос Коги тоже становится жёстче, приобретая похожее отсутствие интонаций, - выполняю свой долг перед Сейретеем. И я что-то не помню, чтобы он когда-либо заключался в том, чтобы избегать битвы или бросать вместо себя вперёд тех, кто слабее.
Ямамото выдыхает себе под нос, словно недовольный пробуждением дракон, исключительно по прихоти своей не одаривающий всё вокруг потоком пламени.
- Этим ты себе объясняешь то, почему за последние полгода в твоём отряде погиб четвёртый фукутайчо?
Кога сжимает зубы.
- Фукутайчо – правая рука главы отряда. Эта должность предполагает риск, и любой, кто на неё соглашается, отлично это знает. Я никого не тащил силой.
- Твои люди не представляют себе, в какой бойне ты способен выжить и победить, когда идут на это. Гинрей был прав, когда говорил, что твоя сила отучила тебя думать о других. На чьих руках их кровь, Кучики?
Кога медленно выдыхает, глядя на сотайчо и забывая моргать, и напоминает себе, что уже давно не юный и болезненно боящийся не оправдать доверия третий офицер, чтобы проваливать такие простые экзамены. И – всё ещё не настолько мудрый опытный глава отряда, чтобы с ходу просчитывать, что проверяет и чего пытается добиться старик такой явной провокацией.
Ямамото смотрит на него прямо, нахмурив брови, и ждёт ответа. Кога замечает, как напряжённо застыли у него плечи, и медленно, медленно заставляет себя расслабить собственные мышцы.
- Я знаю о крови на своих руках достаточно, Ямамото-сотайчо, - произносит он негромко. – И вряд ли от ваших необдуманных обвинений её станет больше.
Вероятно, если бы в зале для советов находился кто-нибудь ещё, сотайчо разгневался бы по всем правилам этикета и одарил бы зарвавшегося юнца демонстративным наказанием. Но демонстрировать строгость регламента и устраивать показательный разнос не для кого, а молодого Кучики давно не имеет смысла учить подобными методами.
- Что ты себе позволяешь, мальчишка, - равнодушно бросает Ямамото, не меняя выражения лица. – Никто тебя не обвиняет.
- В том, что я успеваю спасти отряд или группу от любой стаи меносов с одним мечом в руках, а фукутайчо традиционно суётся в тот же бой и оказывается слишком слаб, чтобы выдержать? – устало спрашивает Кога.
- Это его долг.
- Я знаю.
- Ты ведёшь себя так, словно нет.
- Если вы вызвали меня только, чтобы напомнить о моих ошибках, может быть, на этом и закончим?
Ямамото, пожевав губами, отворачивается к высокому окну, в которое льётся ярко-оранжевый и уже ни на секунду не греющий свет заходящего солнца.
Когда-то много лет назад этот мальчишка сидел перед ним в той же позе, на том же деревянном полу зала, и пытался не светиться от счастья, получив похвалу и первое серьёзное назначение. Позже, позволив связать его клановыми обязательствами и долгом перед отрядом, Ямамото сделал рискованную ставку – но молодой Кога не подвёл его и Кучики Гинрея хотя бы в этом, смирив на какое-то время часть своих амбиций, грозящих порядку в Сейретее мальчишечьих мечтаний, а также главный источник возможной угрозы, по-прежнему висящий в ножнах у его пояса.
Впрочем, у любого метода есть побочные эффекты. Если назначение на пост тайчо позволило достаточно надёжно контролировать большую часть его действий, то влиять на оставшуюся часть стало практически невозможно.
- Я тебя вызвал не для пустых разговоров, - наконец поворачивается Ямамото к нему. Кога, всё это время смотревший на него неподвижно и неотрывно, поднимает бровь, когда тот продолжает: - Если так будет продолжаться дальше, ты изведёшь самых способных Шинигами своего отряда.
- У меня есть люди, которые уверены, что выдержат, и добровольно готовы взять на себя такой риск. Сильные и способные люди.
- Нет, - жёстко отсекает сотайчо, и едва Кога успевает раскрыть рот, припечатывает его к полу мгновенно сконденсировавшейся в невидимую плиту реацу. – Слушай меня внимательно, Кучики Кога. Я запрещаю тебе самовольно выбирать фукутайчо из членов своего отряда до тех пор, пока эта ситуация не будет исправлена. Ты сам в этом виноват, потому что создал её ты.
- И что вы мне предлагаете? – мрачно спрашивает Кога, так и не подняв головы и разжав зубы с явным усилием. – Заниматься всей отчётной работой и тренировками отряда самому? Распределение, организация, остальное? Я охотно возьмусь, раз уж вы лишаете меня фукутайчо даже в перспективе. Выделите мне заодно ещё с десяток часов в каждые сутки, Ямамото-сотайчо?
- Попридержи своё остроумие, мальчик. Лишать отряд поста фукутайчо было бы безумием, даже если мы говорим о тебе.
- Тогда что?
- У меня есть список людей, которым я могу попробовать доверить твой разваливающийся отряд. Тебе передадут его лично, запечатанным, и у тебя будет день, чтобы ознакомиться с ними и взять кого-то из них на должность. Все они достаточно сильны и более чем заслуживают доверия.
Кога смотрит на него округлившимися глазами.
- Вы... предлагаете мне брать абсолютно незнакомых людей неизвестно откуда и давать им возможность знать и влиять на всё, что происходит в отряде?
- Моего слова тебе недостаточно, чтобы ты хоть кому-то начал доверять?
Кога медленно и с явным трудом возвращает на лицо нейтральное выражение. Выражение упорно не возвращается до конца, и в конце концов он, продолжая буравить старика взглядом, разборчиво и едва не по слогам произносит:
- Как офицер Готея 13 и тайчо шестого отряда… Я полностью доверяю каждому вашему слову, Ямамото-сотайчо, и прошу извинить мою резкость, если она показалась вам неуважительной. Это, - добавляет он, когда Ямамото прищуривает на него глаз, - не означает, что я точно так же доверяю любому постороннему человеку, включая других Шинигами. Даже тех, чьи кандидатуры вы одобрили лично. Поэтому – я не могу этого позволить. Они не будут возглавлять столько областей работы моего отряда.
- У тебя нет выбора.
Кога думает несколько мгновений, глядя в пересечение светлых волокон в дереве у своих коленей. Потом снова поднимает глаза и говорит:
- Есть.
- Отныне тебе запрещено использовать людей твоего отряда как расходный материал.
- Не из отряда.
- Ты собираешься снова ослушаться моего приказа, Шинигами?
- Послушайте, - выдыхает Кога, прикрывая на секунду глаза сжав зубы, и реацу прокатывается по залу ровной тяжёлой волной. – Выполнение такого приказа только ухудшит положение. Вы составляете мне списки смертников, о которых я ничего не знаю и на которых не могу положиться! А у меня есть, кого поставить на эту должность, не разрушая работы отряда и не рискуя больше жизнями тех, кто хотел…
- Назови имя.
Кога поднимает голову, жёстко глядя ему в глаза, и отчётливо произносит в наступившей тишине:
- Мурамаса.
Несколько мгновений Ямамото смотрит на него, распахнув привычно сощуренные глаза и словно не веря ушам. Опускает взгляд на торчащую из ножен у когиного бедра неподвижную рукоятку, прищуривает глаза. Тишина в зале неслышно позвякивает тысячей раскалённых клинков.
- Ты, - размеренно произносит сотайчо, тяжёлым прессом вдавливая взгляд в сверлящие его яростно-зелёные глаза, - сам не понимаешь, что говоришь, Кучики.
- Я отлично понимаю всё, что нужно.
- Ты сошёл с ума, если говоришь серьёзно. Я не допустил бы…
- Ямамото-сотайчо, подумайте вы! – Кога повышает голос и даже приподнимается с колен, подаваясь вперёд, не обращая внимания на угрожающе дрогнувшую плиту реацу, готовую всерьёз прибить его к деревянному полу. - Он сильнее любого члена моего отряда, больше того – в бою он может уж точно не меньше моего. Он в курсе практически всех дел отряда, и у него нет и не может быть причин испытывать моё доверие. Я…
- То, что ты день и ночь не расстаёшься со своим мечом, не даёт тебе права пытаться использовать его, как человека! – не выдерживает Ямамото.
Воздух в зале становится всё горячее, и от хриплого жёсткого голоса сотайчо позвякивают стёкла в высоких окнах. Кога откидывает влажную прядь со лба и усмехается краем губ. Выпрямляется, добавляя чуть тише:
- Мурамаса может существовать в материализованной форме очень долго. Нашей силы для этого достаточно. И, Ямамото-сотайчо, вы сами отлично знаете, что мой занпакто невозможно уничтожить, пока я жив.
Ямамото выдыхает. Реацу, волнами недовольного моря бьющаяся по залу, давит сверху, накатывает со всех сторон, и стены подрагивают в жарком мареве.
- Вы ведь хотели от меня решения создавшейся проблемы? У меня оно есть. Признайте это.
- Нет.
Глаза у Коги сужаются и темнеют, когда он снова сжимает кулаки и выпрямляется, глядя на Ямамото. Очередная волна реацу, тяжёлая и полная угрозы, ударяет в воздух, проходя сквозь горячее марево, как лезвие сквозь пламя.
- Не думай, - продолжает старик, глядя на него исподлобья, и от глуховатого жёсткого голоса вздрагивает воздух, - что понимаешь достаточно, чтобы судить о таких вещах. Тебе не позволил бы ни клан, ни Совет, если бы они вообще узнали об этом разговоре.
- Вашего приказа они не ослушаются.
- Я не отдам такого приказа.
- Но почему?!
- Я не собираюсь объясняться перед тобой, - говорит Ямамото гораздо тише.
Поднимает глаза, и под тяжёлым веками разливается светлое, тяжёлое, как раскалённый добела металл. Воздух вокруг пляшет и потрескивает в невидимых языках жаркого пламени.
У Коги волосы прилипают к вискам и течёт по шее за ворот от этого жара и напряжения. Но смотрит он неотрывно, не опуская головы, и зелёные глаза темнеют, словно их заливает глубокой холодной водой.
- Вы всё ещё считаете, что это опасно, сотайчо? – негромко спрашивает он, с усилием расправляя снова придавленные потоком реацу плечи, и выдавливает из себя напряжённую улыбку. – Это ведь и есть то, о чём я вам говорю. Я полностью контролирую Мурамасу. Я могу доверять ему больше, чем всему отряду.
- Твоя уверенность не имеет под собой оснований.
- Что я был бы за Шинигами, если бы не был уверен в том, как владею мечом?
- А что ты за Шинигами, если собираешься превратить свой отряд в…
- Я нашёл решение.
- Ты опозоришь клан, который тебя принял.
Кога снова выдыхает, сжав губы и глядя мимо его плеча.
Звон и треск в воздухе становятся всё громче, неподвижная фигура Ямамото начинает плыть и подрагивать в горячем мареве, затопившем зал. Это просто реацу – посох, который скрывает форму занпакто сотайчо, стоит, прислонённый к высокому деревянному стулу, его не касаются даже кончики пальцев Ямамото, - но реацу настолько мощная и концентрированная, что кого другого могла бы сжечь в пепел ещё до того, как будет куда-то направлена.
Кога чувствует, как внутри у него поднимается тяжёлая волна, как звенят сквозь тёмную воду острые голодные лезвия, напоминающие угрожающе протянутые вперёд когти. Медленно выдыхает, разжимая затёкшие пальцы.
Ямамото полностью контролирует то, что происходит. Рюджинджакка не имеет привычки самовольно выбираться в реальный мир и обрушиваться на показавшегося угрожающим противника, и не только из-за того, что для его хозяина, самого древнего Шинигами в Сейретее, вообще мало что может представлять реальную угрозу.
Мурамаса как-то говорил, что занпакто Ямамото его не слишком любит. Сейчас Кога начинает догадываться, что это взаимно.
Реацу звенит в глубине ладоней, волной идёт по телу, и он снова вздыхает, заставляя себя вспомнить, что меньше всего хотел бы сейчас проверять, способен ли выдержать бой один на один с Ямамото, применившим шикай.
- Мой клан, - наконец произносит он, прикрывая глаза, - опозорили ещё до меня, и вряд ли я тут способен сделать больше. Я не настолько самоуверен, сотайчо.
- Ты снова забываешься, - цедит Ямамото, но Коге на секунду кажется, что жаркий океан, бушующий в пустом зале, почти незаметно отступает от него, настороженно отдёргивая языки невидимого пламени. Буквально на волосок, но дышать становится чуть легче. – Люди из списка, который я тебе передам, будут ждать тебя в бараках моего отряда.
- Ямамото-сотайчо, - поднимает Кога глаза, и на этот раз в них действительно пляшет тёмная непрозрачная вода, иногда прорезаемая тонким сиреневым отсветом. Голос становится в разы спокойнее и холоднее. – А вы уверены, что хотите извести на эту должность ещё несколько человек, которым доверяете? Меня беспокоит их судьба. Что, если они, не имеющие опыта или применяющие непривычные техники, окажутся ещё слабее в наших боях, чем члены шестого отряда? Вы посылаете их на смерть, чтобы продемонстрировать возможности руководства найти компромисс? Или они действительно вам не нужны, а нас вы назначили карательным органом?
- Думай, что говоришь! Кучики Кога, которому я и Гинрей доверяли отряд, никогда не стал бы угрожать или играть жизнями других Шинигами так, как это пытаешься делать ты.
- Главнокомандующий тринадцатью отрядами, которого я помню, тоже, - парирует Кога, отворачиваясь.
Ямамото молчит.
Тихий треск и звон в горячем воздухе словно отсчитывают время в ритме, который известен разве что занпакто сотайчо. Кога думает, что он будет делать, если от жара стёкла в огромных окнах всё-таки вылетят куда-нибудь наружу.
Наконец сотайчо устало, почти без гнева в голосе, произносит:
- Совет 46 не отцепит зубов от нашего горла, если до них дойдёт такая наглость. Тебя не поддержат ни они, ни твой собственный клан, ни отряд. Ты этого добиваешься?
- Вашего приказа они не ослушаются, - повторяет Кога, не поворачивая головы.
Ямамото негромко роняет:
- Ты ведь ослушался.
И Кога с удивлением понимает, что эту битву он, скорее всего, не проиграл.
*
- Господа, я прошу всех вспомнить, что мы не в зоопарке! – повышает голос Кира Изуру, и большая часть голосов действительно замолкает. Изуру вздыхает, откидывается на стуле, не согнув прямой спины и не поворачиваясь к дальней части зала. – Спасибо. В прошлый раз мы примерно на этой ноте и вынуждены были прервать обсуждение. Может, всё-таки дадим высказаться оставшимся коллегам?
- Что такое зоопарк? – тихо уточняет Ячиру, не забыв ткнуть Омаэду отнятой у него золотистой перьевой ручкой, и отпрыгивает на своё место. Поймав на себе грозный взгляд Киры, садится прямо и складывает ладони на коленях, виновато ему улыбнувшись.
Кира закатывает глаза, считает одними губами до пяти и продолжает:
- Мы не можем конструктивно спорить о времени сбора, пока у половины из вас ещё нет даже распределения миссий по отряду на следующую неделю. А у некоторых… Рангику-сан, я вас умоляю, сидите и держите руки перед собой! Ваше мнение мы выслушали уже минимум трижды. Что касается остальных – я сразу хочу предупредить, что те, на ком висит больше одного несданного отчёта по отряду, рискуют подставить нас в ту же ситуацию, что и в прошлый раз. Практика показывает, что доверять организацию хоть чего-то важного людям, которые в последний момент…
- А ты что здесь забыла? – негромко спрашивает Мурамаса, бросив попытки опознать в словах Изуру хоть какой-то достойный обсуждения смысл. Нему ставит чайник на стол рядом с чьей-то нетронутой чашкой, поворачивается к нему и вопросительно вскидывает глаза. – Ты ведь даже не Шинигами, верно? Я не чувствую твоего занпакто.
- Я – фукутайчо двенадцатого отряда.
Мурамаса думает несколько мгновений и отрицательно качает головой.
- И о чём это должно мне говорить?
- Меня создал Куроцучи Маюри-сама, - поясняет девушка с равнодушным лицом. – Это… Человек, который владеет Ашисоги Джизо, я думаю, вам так проще будет вспомнить.
Ашисоги Джизо – запуганное и изломанное полуразумное существо, которому запретили расти и учиться даже говорить очень давно. Мурамаса действительно помнит.
Он пытался поговорить с этим созданием всего один раз, и бессмысленность этого процесса даже у него не оставила сомнений уже тогда. Своих мыслей у похожего на бледного мотылька с пустыми глазами занпакто не оказалось – или это Мурамаса оказался не в состоянии различить за смесью инстинктов, глубоко укоренившегося страха и чуть менее глубоко – скопированных с его Шинигами обрывков идей и чувств, которых сам Ашисоги Джизо даже не понимал.
То, что его хозяин гордо считал модификацией и улучшениями, было основано на примитивной ломке по живому, и Маюри последствия этой ломки, судя по всему, всегда устраивали. Вернее, так казалось Мурамасе до какого-то момента.
- Пожалуй, - задумчиво произносит он, разглядывая фукутайчо двенадцатого отряда внимательнее. – Ты у него получилась лучше, чем его собственный занпакто.
- Благодарю, - тихо склоняет голову Нему.
Напряжённый гул, как в растревоженном улье, гуляющий по залу, снова прерывается возмущённым вскриком, после чего Омаэда в очередной раз достаёт из-под стола Ячиру, прячущую в ножны вытащенную у него печенину, и метким пинком отправляет точно в руки Мацумото Рангику.
- Кен-чан тебе этого не забудет!.. – возмущённо выкрикивает девочка, цепляясь за розовый шёлковый шарф спасительницы.
- У нас Устав, - Омаэда улыбается нагло, во всю сотню крепких зубов. – Тайчо не вмешиваются во внутренние дела собрания фукутайчо.
- Кстати, об Уставе, дамы и господа…
- Так что ты здесь делаешь? – мотнув головой на остальных, погружающихся в обсуждение чьего-то вопроса, Мурамаса смотрит на неё с искренним недоумением. – Если тебя даже Шинигами по-настоящему назвать нельзя.
- Маюри-сама сказал, что я как его фукутайчо должна уметь поддерживать социальное взаимодействие и иметь подтверждённую информацию о том, что происходит в Готее 13.
- Ты – очень хороший инструмент, - помолчав, произносит он.
Нему, не поднимая на него глаз, вежливо отвечает:
- Спасибо, Мурамаса-фукутайчо. Насколько мне известно, вы тоже.
В пустом доджо тихо и темно настолько, что кажется – это место забыто всеми давным-давно. Несколько мгновений глаза привыкают к темноте, после чего постепенно становится различимым неяркий отсвет из раскрытого окна, смутно очерчивающий стены, угловые балки, поддерживающие свод, и разливающийся по ровному полу.
Доски пола вычищены и отполированы воском так гладко, что в том месте, где снаружи вкрался лунный отсвет, кажется – по залу разлита неподвижная, как зеркало, тяжёлая вода. Кога делает шаг внутрь и на секунду удивляется тому, что не слышит знакомого тихого всплеска, а по полу не расходятся круги.
Потом встряхивает головой, проходит по залу, зажигая пару светильников в неглубоких нишах.
Выходит на середину, лёгким и привычным движением доставая меч из ножен у пояса. Несколько мгновений смотрит на отблеск тусклого света в лезвии, потом опускается на колени, держа меч перед собой вытянутых руках. Сжимает рукоятку, выдыхая два почти неслышных слова, и резко взмахивает клинком.
Очертив в воздухе быструю бесшумную дугу, тот легко входит в пол точно между подогнанными друг к другу полированными досками.
Пламя в светильниках не вздрагивает.
Кога выпрямляется, не отрывая взгляда от лезвия под самой цубой, оправляет лежащие у колен полы белой хаори. Как только он прикрывает глаза, из темноты позади раздаётся лёгкий перестук.
Кога улыбается удовлетворённо уголком губ. Каблуки мерно стучат по гладкому деревянному полу, и в конце концов правое плечо и волосы с той стороны задевает лёгкий сквозняк.
- Ты звал, - негромко говорит Мурамаса.
Кога медленно поднимается на ноги, отступая на шаг, и только после этого открывает глаза.
Занпакто стоит перед ним совсем близко, внимательно разглядывая его, и прозрачные глаза в тёмных провалах мерцают, как морская вода. Точёное лицо в неярких отблесках светильников кажется неподвижным, но в следующую секунду узкая ладонь с длинными когтями взлетает к когиному виску и легко касается алой торчащей возле уха пряди волос, забранной кейсейканом.
Кончики волос изогнулись и чуть заметно поплавились, словно их хозяин меньше секунды провёл в горячем пламени.
- Почему не позвал тогда? – так же негромко спрашивает Мурамаса, отводя прядь. – Я мог бы сразу…
- Зачем? – морщится Кога, отводя его руку. – Чтобы ты попытался укусить Рюджинджакку, вы разнесли бы первый отряд и спалили полгорода, а потом Ямамото с чистой совестью объявил новую гражданскую войну с нами в роли мятежников?
- Рад, что ты не сомневаешься в моих силах, - сухо хмыкает Мурамаса, делая шаг назад. – Но, по-моему, эта идея тебе начинает казаться не такой уж страшной. Насчёт войны.
- Ты явился только ради возможности меня подоставать?
- Зависит от того, зачем ты позвал меня сюда. Не советов же спрашивать, как я понимаю.
- Ах, вот оно что…
Глаза у Коги сужаются в две тонкие щели, и пламя в светильниках, кажется, пляшет тревожно и неровно, роняя на стены рваные тени.
Конечно, он в курсе. И конечно, ему не нравится такая перспектива. Коге последнее время кажется, что ему не нравится слишком многое из того, что невозможно отменить без последствий. Хотя, может быть, так было всегда, просто он слишком давно об этом не задумывался.
Он протягивает руку вперёд, проведя ладонью по краю жёсткого оби, отодвигает Мурамасу в сторону и сжимает пальцы вокруг рукоятки своего меча. Медленно вытаскивает его из пола, легко развернув лезвие в воздухе, рывком вгоняет в ножны у бедра. Не отпуская рукоятки, поворачивается и смотрит в чуть потемневшие глаза своего занпакто, который ни на секунду не перестаёт внимательно наблюдать.
- Я хочу тренировку, - говорит Кога. – Здесь никто не помешает.
- Ты хочешь… сейчас?
Кога непонимающе смотрит на него, сдвинув брови к переносице.
- Ты устал, - пожимает плечами Мурамаса.
- Да. И поэтому тоже. В полную силу, Мурамаса.
Тот смотрит на его пальцы, медленно обводящие окончание рукояти меча, потом поднимает взгляд, снова встречаясь с ним глазами.
Опускает голову, делая шаг назад.
- Как скажешь.
- Мне нужно кое-что проверить, - негромко добавляет Кога, одним движением скидывая с плеча хаори со знаком отряда на спине.
Мурамаса вытягивает руку перед собой, и холодно мерцающие частицы реацу мгновенно конденсируются в воздухе, словно туман, формируя от его раскрытой ладони точную копию катаны, которую так и не отпустил от пояса Кога.
Меньше, чем за две секунды, белая ткань хаори бесшумно падает на пол, а спустя ещё одну – Кога делает первый выпад.
На очередном ударе он уходит в глухую оборону там, где можно было успеть контратаковать. Он понимает это почти сразу, как только Мурамаса, не прекращая атаки, едва не вбивает его в стену одним только напором реацу.
В последние полсекунды он всё-таки успевает сбить направление удара, кончик лезвия чиркает по дереву над его головой, выбивая щепу, и Мурамаса быстро отлетает назад, отбивая контратаку.
Кога смотрит ему в глаза, не отрываясь, и кончик его меча указывает Мурамасе точно в горло, под брошь.
- Тебе правда не нравится его мысль со списками?
Кога снова атакует. На этот раз – медленнее и словно даже не пытаясь по-настоящему достать, но на очередном отбитом ударе скрестившиеся на секунду лезвия выбивают сиреневую искру.
- Нет, - выдыхает Кога, с разворота уходя в оборону. – Я не знаю, что за игру он затеял. Но, - удар приходится в воздух, и он выворачивает запястье, меняя его направление, - списки у него были готовы, - меч свистит в воздухе, рассекая его в пальце от плеча Мурамасы, - до того, как он первый раз об этом заговорил… Полгода назад, больше – я не знаю.
- И что?
Мурамаса отбивает серию внезапных быстрых ударов, принимая последний прямо на лезвие, с разворота отбрасывает его в противоположном направлении.
- Ничего, - хрипло бросает Кога, вслепую отбивая тут же последовавший за движением удар. – Мне не нужен отряд… управляемый сотайчо в обход… моих приказов…
- А тебе вообще нужен отряд? – выдыхает Мурамаса, внезапно оказываясь у него за плечом.
- Что?..
Лезвие скребёт по спинке катаны у Коги в руках, когда тот, изворачиваясь, рывком отбрасывает его к стене.
- Ты доверял… - каблуки скользят по полу, оставляя две узкие рытвины. Мурамаса резко выбрасывает руку вперёд, распахивая когти цветком, - …хоть кому-то из них?
Плечи Коге мгновенно стягивает тысячей стальных рук, стискивает его всего, словно невидимым коконом. Он бросает взгляд вниз – так и есть, гладкий до блеска пол отражает блики от светильников в нишах, нечёткий светлый силуэт Мурамасы у стены.
И целый ворох бледных лент, словно заполонивших помещение и связывающих его до самых коленей.
Руку с зажатым в ней мечом втискивает в бедро, и Кога усмехается.
- Хочешь поговорить об этом?
Мурамаса, не обращая внимания, делает шаг в его сторону. Сжимающие Когу невидимые ладони вздрагивают, на секунду угрожающие надавливая на кожу когтями.
- Ямамото ты такого не расскажешь. Мне – можешь сказать, почему на самом деле позволял им умирать? У тебя были причины. Я никогда не спрашивал до этого.
Кога замирает на один удар сердца – и следующим выдохом бросает вперёд волну реацу, способную снести костяную голову паре меносов гранде. Цепкие ладони, обнимающие его со всех сторон почти издевательски, сжимаются сильнее, бесконечные гибкие руки, всё чётче различимые в гладкой поверхности пола, вздрагивают, изгибаются, словно течением гасят реацу. Не отпускают.
- Ты слишком часто стал требовать от меня отчётов, - угрожающе произносит Кога, сжимая плотно прибитой к бедру ладонью рукоятку намертво блокированного меча.
Мурамаса на секунду сжимает губы, словно почувствовав это движение на миг раньше, и делает ещё один шаг к нему, не переставая смотреть в глаза.
- Разве я от тебя чего-то требую? – негромко произносит он.
Тысяча его невидимых рук, обхвативших Когу со всех сторон, чуть расслабляются, приходят в движение, так что по его телу словно проходит снизу вверх упругая волна.
Лицо у Мурамасы застыло, как будто ему действительно интересен исключительно ответ на его вопрос. Но жёсткие когтистые ладони не отпускают, не замирают, бесчисленные когти тут и там покалывают кожу сквозь ткань. В какую-то секунду Кога чувствует, как сухие прохладные пальцы скользят вниз по его шее, сдвигая ворот.
- А самому себе ответил бы? – спрашивает его занпакто, подходя совсем близко. Меч в тонкой руке обманчиво расслабленно покачивается где-то внизу, в прозрачных глазах пляшут блики от пламени светильников, отскакивая от напряжённо расширенных зрачков.
Кога глубоко вздыхает, пытаясь сконцентрироваться. Пальцы невольно обхватывают рукоять у бедра ещё плотнее, реацу тугой пружиной собирается внутри, словно где-то под горлом. Мурамаса стоит совсем близко, не отрывая неподвижного взгляда от его глаз, и лишь едва заметно вздыхает в ответ.
Тысяча его невидимых рук сжимают Коге тело почти до хруста, сразу несколько ладоней уже откровенно пробираются в боковые разрезы хакама, лозой оплетают напрягшиеся мышцы.
Кога вздрагивает, тут же сжимая зубы, и дыхание Мурамасы на секунду сбивается.
Даже меньше, чем на секунду.
Коге хватает.
- Пропустил, - выдыхает он, и сконцентрированная реацу бьёт взрывом.
Не волной – беспорядочно, сплошным потоком во все стороны одновременно.
Мурамасу относит назад мгновенно, одним рывком, тут же сцепившиеся стальным капканом руки поглощают почти весь импульс. Но оставшаяся часть брызгами, шрапнелью, почти различимыми в воздухе бешеными разрядами разлетается вокруг.
Дерево в стенах жалобно скрипит, выдерживая напор, сквозь гладкий пол, отражающий бесчисленные длинные руки, проходит дрожь, как от небольшого землетрясения, - и оба светильника, дрогнув одновременно, вываливаются из своих ниш. Пламя гаснет, не коснувшись пола.
Кога бьёт почти сразу, как только чувствует, как стальной кокон рассыпается вокруг него в наступившей темноте. Закрыв глаза - бледный силуэт у противоположной стены доджо искрой стоит под веками, даже не глядя можно знать, как он поднимает меч, смещаясь в сторону, как остатки потока реацу ветром полощут ему волосы и платок на шее, как рукоять меча взлетает к глазам…
Недостаточно быстро.
Кога бьёт с разворота, одним рывком оказываясь около него, сбивает ему направление удара, и в следующее мгновение лезвие его катаны замирает в вытянутой руке, почти касаясь сбоку шеи Мурамасы.
- Молодец, - тихо произносит тот, и этот негромкий хрипловато-низкий голос никак не вяжется с тем, как тяжело и быстро оба дышат почти в унисон.
Лунного отсвета в окна едва хватает, чтобы различать контуры его бледного лица и тёмные провалы, в глубине которых постепенно тает сиреневый отблеск жёсткой, острой как лезвие реацу, которую Кога всё ещё чувствует всё равно что напряжённым позвоночником.
- Я не могу доверять тем, кто настолько слаб, - глухо произносит Кога, не убирая лезвия от узкой полосы его кожи, которую обнажает платок. Мурамаса смотрит ему в глаза, не моргая, и тихо говорит:
- Чего ты на самом деле желаешь отряду и клану, за который так долго боролся?
- Я знаю, чего я желаю от тебя, - качает головой Кога.
Лезвие сдвигается, проводя плоскостью у сгиба боши по его щеке, почти нежно обводит скулу, и в глазах Мурамасы на секунду отражается такой же тусклый блик, что пробегает по краю отточенной стали.
- Мне это не нравится.
- Я и не требую от тебя получать удовольствие. Но доверять я могу сейчас только тебе, что бы ни говорил Ямамото и тем более, любые его шпионы или пешки. Пока я не пойму, чего он пытается добиться через мой отряд, так будет. Именно поэтому мне нужно, чтобы ты пошёл.
Мурамаса прикрывает глаза и прислоняется щекой к лезвию его меча. Будь он человеком, этот почти людской жест вызвал бы у Коги подозрение, что по-настоящему вымотался здесь сегодня не он.
- Разумеется, я пойду, - кивает Мурамаса наконец.
Отцепляется от стены, делает шаг вперёд, скользнув скулой точно вдоль лезвия. Кога не двигается с места, только меч едва успевает убрать.
Жёсткие горячие ладони ведут по его руке, сжимают плечи, неведомо как оказываются на спине, на секунду впиваясь в напряжённые мышцы. Изнутри отзывается напряжённая реацу, ломит мышцы то ли усталостью, то ли нерастраченной силой, снова бросается в кровь. Мурамаса тянет воздух, едва заметно вздрагивая, ведёт неспокойной ладонью по его позвоночнику.
Есть вещи, которые ему не нужно объяснять.
- Не слишком помогло, правда? – негромко говорит он.
Кога качает головой, сжимая его локоть и заставляя замереть.
- Я, кажется, говорил, что хочу от тебя тренировки в полную силу. Может, в этом дело?
- Это она и была.
- Но ты проиграл.
- Нет, - улыбается Мурамаса самыми кончиками губ, и отчего-то это видно в полутьме отчётливее, чем все его жесты до того. – Не я проиграл. А – ты победил.
Кога уже много лет как не сомневается ни в одной из своих побед, даже таких. И всё равно безумно хочется коснуться этих изогнутых губ пальцами, чтобы убедиться, что не показалось в тусклом лунном отсвете. И – каждый раз – убедиться в том, что он позволит.
Мурамаса позволяет.
Каждый раз.
*
Все пятеро замерли неподвижно, россыпью теней застыли перед высоким деревянным стулом у дальней стены зала.
Ямамото смотрит на них, всех одновременно, не останавливая тяжёлого взгляда ни на ком конкретном, словно они – части одного слаженного механизма, которые по отдельности не имеют значения.
Это неправда, но Ямамото сейчас всё равно. Безликие Шинигами смотрят на него, замерев ровным полукругом, и ждут любого слова или приказа. И будут ждать столько, сколько понадобится.
Сотайчо не нужен список. Он помнит каждого из них и может рассказать о каждом больше, чем тот сам о себе знает. Этих – всех, и ещё тех нескольких, которых нет смысла сейчас звать.
Тёмная неприметная форма, мало напоминающая одеяния рядовых Шинигами, узкий экономный крой и ни одной лишней складки. Головы покрыты такой же тёмной тканью, оставляя открытыми только сосредоточенные лица. Тёмные ножны у поясов, неприметные одинаковые рукоятки мечей, которые редко раскрывают в бою даже шикай.
Которые вообще редко оказываются нужны в открытом бою.
Второй отряд, несмотря на вполне вменяемого и разумного тайчо во главе, остаётся преданным инструментом в руках Ямамото даже сейчас, когда нужда во внутренней разведке, казалось бы, ушла вместе с начинающей уже забываться гражданской войной.
В этом есть что-то от символических и утрачивающих значение ритуалов, положенных этикетом, - но из тех, кому сотайчо доверил бы работу с по-настоящему важными проблемами, которую не следует обсуждать, нет ни одного Шинигами из его отряда.
Ямамото неторопливо поднимается и обходит замерший полукруг, не глядя в неподвижные лица.
- Ваши отчёты о шестом отряде не полны, - наконец роняет он. Слова тяжёлыми камнями проталкиваются между сжатых сухих губ и глухо падают сквозь напряжённый воздух. – Они не отражают истинного положения дел. И приходят позже, чем следовало бы.
Он не обращается ни к кому конкретно, но из коротко переглянувшихся Шинигами один выходит вперёд и отмечает короткий поклон, прежде чем начать говорить.
- Со всем уважением, Ямамото-сотайчо, мы предоставляем всю имеющуюся информацию по мере её получения.
- Вы уже полгода получаете её слишком поздно.
Шинигами замолкает, поняв, что оправданий от них уже не требуется.
- Я распускаю вашу группу, - продолжает Ямамото, разворачиваясь и кивком разрешая ему вернуться на шаг назад. – Новые назначения получите завтра утром. С этого момента я не советую вам обсуждать рабочие вопросы между собой, даже если вы когда-нибудь случайно встретитесь. Свободны.
Четверо Шинигами, так и не получившие слова, одновременно опускают головы и с разницей в пару мгновений срываются в шюнпо. Последний, повинуясь властному движению посоха сотайчо, остаётся на месте.
И только когда отголоски чужой духовной силы перестают ощущаться в звенящем тишиной воздухе, Ямамото поднимает голову и внимательно, тяжело смотрит ему в глаза.
Катана так и осталась лежать на полу в стороне, обнажённым лезвием на сброшенной хаори.
В доджо холодный пол, по которому иногда осторожно пробегают сквозняки. Кажется, что он ещё хранит в глубине тревожную дрожь от последнего удара, от десятков их, сливающихся в бешеный всё ускоряющийся пульс, от яростной, выламывающей кости и мышцы вспышки реацу, едва не снесшей прочные стены сруба.
Кога наблюдает за её тающими вокруг следами, не открывая глаз, и только когда перестаёт чувствовать их совсем – откидывает голову назад и глубоко вздыхает.
Но через пару мгновений Мурамаса поднимает голову.
- Скажи мне, - задумчиво произносит он, и Кога недовольно морщится, но всё-таки глядит вопросительно. – Почему ты так уверен, что это не провокация Ямамото, на которую ты сейчас поддаёшься? Это бы многое объяснило.
- Потому что он уже поддался на мою. Следующий ход за ним.
Лицо Мурамасы остаётся почти неподвижным, только глаза распахиваются шире, и прозрачная вода в них подёргивается лёгкой тенью, когда он начинает понимать.
- Ты ходишь по грани, Кога. И плевать мне на отряд, но ты сам себя загонишь…
- Не я начал это! И обсуждать это с тобой я не собираюсь, – резко отвечает Кога, и широкая ладонь, лежащая на плече Мурамасы, предупреждающе сжимается. – Не думал, что мне придётся выслушивать нотации от собственного меча.
Мурамаса качает головой и касается ладонью его напряжённого запястья.
- Не передёргивай, ладно? Ты прекрасно знаешь, что я поддержу любое твоё решение, не говоря уже о приказах. Но я… Хочу быть уверен, что ты понимаешь, чем это может обернуться.
- Я понимаю достаточно.
- Как скажешь, - негромко и почти без выражения выдыхает занпакто.
Отпускает его запястье и медленно опускает ладонь по его груди ниже.
- Хотел бы я знать, - негромко роняет Кога, глядя вперёд и не видя потолка в полутьме над гловой, – что из того, что мне от тебя нужно, ты действительно делаешь по своей воле?
- Ты знаешь, что это глупый вопрос, - шелестит в ответ почти неслышный шёпот. Как сквозняком повеяло над гладким полом дождо, в таком звуке не различишь ни недовольства, ни тревоги. Только ладонь с острыми когтями, скользящая по его бедру, на секунду сжимается, царапая кожу. – На него даже у меня ответа нет.
кога/мурамаса, ямамото, набор фукутайчо на фоне, всякие левые шинигами на периферии
pg-13 + набор нестрашных кинков
АУ: вчитать шапку подробнее и предупредитьсяАУ напрочь, базовые условия: истории с предательством не было/преодолето, таймлайн прим. чуть раньше времени основных событий манги, кога с недавних пор тайчо шестого отряда и считает себя мега-опытной креведкой и мега-мастером приямамотовских интриг (соотстветсвенно, бьякуи-рукии-ичиги не существует), прогрессируюие неврозы, теории заговора, ну и всё такое.
нарушенная хронология.
логика тоже местами того.
!варнинг: этот текст вырос из попытки навать драбблег, чтобы поржать и заобоснуить одну картинку. на картинке был важный элемент: нашивка фукутайчо на рукаве мурамасы. ради этого драббег и начинался. текст, невзирая на размер, является по сути драбблегом-мутантом, поэтому на законченный сюжет или полноценную схему дворцовых интриг не претендует. экспериментальная модель.
!!варнинг: автор не умеет эти вещи.
автор хотел постебаться.
так получилось.
вы предупреждены, в общем.
6 257 слов
*
Массивная деревянная дверь открывается бесшумно, но в помещении мгновенно повисает тишина. Несколько пар удивлённых и настороженных глаз тут же обращаются в одном направлении. По кругу сидящих на стульях и краях стола Шинигами пробегает сквозняком даже не шёпот – вопросительный вздох, от которого едва не вздрагивает тонкая бамбуковая ширма на широком окне.
Мурамаса стоит в проёме двери, оглядывая их всех по кругу и не опуская холодных прозрачных глаз. Смотрит на каждого, словно припоминая, видел ли когда-нибудь до того – и переводит взгляд дальше, словно так ничего интересного и не вспомнив.
Шинигами.
Сильные и опытные, большая часть их отлично знает, кто он такой. Несмотря на то, что руки с длинными когтями он привычно держит в карманах на бёдрах, время от времени чей-нибудь настороженный взгляд постоянно соскальзывает в том направлении.
Мурамаса поводит когтями в глубине складок ткани, и делает шаг вперёд.
- Это… как понимать? – не выдерживает Мацумото Рангику, взмахивая руками. Спинка её стула опасно накреняется назад. – В смысле, что ты здесь делаешь? Ты?
Он замирает. Разворачивается к ней на каблуках, не вынимая рук из карманов, внимательно рассматривает её лицо. Мацумото зачем-то поправляет розовый шарф на шее и соскальзывает кончиками пальцев к рукоятке Хайнеко у пояса.
- Ямамото Генрюсай, - наконец произносит Мурамаса, - сегодня утром отдал приказ.
- Что?
Остальные переглядываются.
С другой стороны стола слышится быстрый шёпот, и почти тут же доносится звонкий голос Хинамори Момо:
- Не может быть! Ямамото-сотайчо не стал бы нарушать традиции, так просто взяв и…
Мурамаса пожимает плечами, не глядя на неё.
- Это правда. Уведомления были высланы ещё утром.
- Они бы вынесли на рассмотрение…
- Они ничего не обязаны выносить.
- Чушь!
- Это правда, - негромко подтверждает Кира Изуру, всё это время молча сидевший за своим участком стола, сложив ладони перед лицом.
Остальные поворачиваются к нему.
Кира продолжает, прищурив голубые холодные глаза на точёном лице так, словно сегодня несовершенство мира вызывает у него особенно беспощадную головную боль:
- Адские бабочки были разосланы по основным корпусам сегодня перед восходом. Большей части из вас не было в тот момент на территории отрядов, так что оповещение осталось на совести ваших тайчо. К сожалению… - Молча слушающий его вместе с остальными Мурамаса чуть заметно улыбается уголками губ, и Кира, прокашлявшись, добавляет: - Это не отменяет того факта, что назначение уже вступило в силу. Не правда ли, Сасакибе-фукутайчо?
Все головы единым движением поворачиваются туда, где во главе стола сидит до сих пор молчавший фукутайчо первого отряда.
- Так и есть, - медленно, словно нехотя, подтверждает тот. – Это временная мера. Так было необходимо для того, чтобы дать шестому отряду время для урегулирования ситуации с назначениями.
- По лечебным корпусам ходили слухи, уже давно… - тихо говорит Исане, поднимая на Сасакибе широко распахнутые глаза. – Про шестой. Так это правда?
- Кучики лезет в бою в пекло при первой возможности, они даже одиннадцатый отряд достали, неудивительно…
- Почему нам ничего не сказали заранее?
- У меня тоже было не слишком много времени, - прерывает поднявшийся гул ровный голос Мурамасы, и Шинигами постепенно замолкают, снова поворачиваясь к нему, по-прежнему стоящему в шаге от двери с прямой, как палка, спиной, - чтобы свыкнуться с этой радостной новостью. Так что часть с поздравлениями предлагаю опустить.
- Да как ты…
- Может быть, я ошибаюсь, - с нажимом продолжает он, и поднявшаяся было над столом Хинамори возмущённо замолкает на полуслове, - предполагая, что приказы командования на посту фукутайчо не обсуждаются?
Кира, успевший подняться из-за стола и открывший уже было рот, чтобы что-то сказать, смеряет его обречённым взглядом, с ног до головы – и, махнув рукой, отворачивается.
Мацумото опускает голову.
В наступившей тишине материализованный занпакто Мурамаса молча проходит по помещению, не глядя больше ни на кого. Находит единственный свободный стул, опускается на него, как по линейке, и демонстративно складывает руки на груди.
Куроцучи Нему, сидящая на соседнем стуле, с каменным лицом протягивает ему чашку с чаем. Мурамаса смотрит на неё, подняв бровь, но Нему молчит, и спустя пару секунд он замечает на ближайшем к ней краю стола такую же чашку. Тоже нетронутую.
- Итак, уважаемые коллеги!.. – край чашки в руках Изуру несколько раз опускается на стол, привлекая внимание посмурневшей аудитории. – Раз мы закончили с приветствиями новоприбывших… коллег, то можем перейти к вопросам, с которыми так и не разобрались на прошлом собрании. Если кому-то необходимо, я напоминаю, что собрание фукутайчо с прошлого раза так и не пришло к единому мнению…
Мурамаса смотрит застывшими глазами на чашку на краю стола и очень хочет закрыть лицо руками. Хотя бы одной. В принципе, одной было бы вполне достаточно, чтобы выразить его отношение к происходящему.
Позже он непременно выскажет Коге всё, что думает про этот цирк уже сейчас.
Ну, когда-нибудь.
Непременно.
*
- Ты слишком много на себя берёшь.
Голос Ямамото сдержан и интонаций не разобрать, но между словами, на выдохе, сквозит, царапая слух, не просто недовольство – тщательно сдерживаемое возмущение. Молодой тайчо шестого отряда уже достаточно привык к тому, чтобы слышать эту разницу при каждом разговоре, и единственное, что ему пока не совсем понятно – когда это возмущение перейдёт в настоящую ярость.
- Не думаю, Ямамото-сотайчо, - со всем возможным уважением возражает он.
- Не думаешь? Именно это я пытаюсь тебе сказать уже не первый раз, Кучики Кога. Ты хоть раз пробовал осознать, к чему может привести клан и твой отряд то, что ты делаешь?
- Я, - голос Коги тоже становится жёстче, приобретая похожее отсутствие интонаций, - выполняю свой долг перед Сейретеем. И я что-то не помню, чтобы он когда-либо заключался в том, чтобы избегать битвы или бросать вместо себя вперёд тех, кто слабее.
Ямамото выдыхает себе под нос, словно недовольный пробуждением дракон, исключительно по прихоти своей не одаривающий всё вокруг потоком пламени.
- Этим ты себе объясняешь то, почему за последние полгода в твоём отряде погиб четвёртый фукутайчо?
Кога сжимает зубы.
- Фукутайчо – правая рука главы отряда. Эта должность предполагает риск, и любой, кто на неё соглашается, отлично это знает. Я никого не тащил силой.
- Твои люди не представляют себе, в какой бойне ты способен выжить и победить, когда идут на это. Гинрей был прав, когда говорил, что твоя сила отучила тебя думать о других. На чьих руках их кровь, Кучики?
Кога медленно выдыхает, глядя на сотайчо и забывая моргать, и напоминает себе, что уже давно не юный и болезненно боящийся не оправдать доверия третий офицер, чтобы проваливать такие простые экзамены. И – всё ещё не настолько мудрый опытный глава отряда, чтобы с ходу просчитывать, что проверяет и чего пытается добиться старик такой явной провокацией.
Ямамото смотрит на него прямо, нахмурив брови, и ждёт ответа. Кога замечает, как напряжённо застыли у него плечи, и медленно, медленно заставляет себя расслабить собственные мышцы.
- Я знаю о крови на своих руках достаточно, Ямамото-сотайчо, - произносит он негромко. – И вряд ли от ваших необдуманных обвинений её станет больше.
Вероятно, если бы в зале для советов находился кто-нибудь ещё, сотайчо разгневался бы по всем правилам этикета и одарил бы зарвавшегося юнца демонстративным наказанием. Но демонстрировать строгость регламента и устраивать показательный разнос не для кого, а молодого Кучики давно не имеет смысла учить подобными методами.
- Что ты себе позволяешь, мальчишка, - равнодушно бросает Ямамото, не меняя выражения лица. – Никто тебя не обвиняет.
- В том, что я успеваю спасти отряд или группу от любой стаи меносов с одним мечом в руках, а фукутайчо традиционно суётся в тот же бой и оказывается слишком слаб, чтобы выдержать? – устало спрашивает Кога.
- Это его долг.
- Я знаю.
- Ты ведёшь себя так, словно нет.
- Если вы вызвали меня только, чтобы напомнить о моих ошибках, может быть, на этом и закончим?
Ямамото, пожевав губами, отворачивается к высокому окну, в которое льётся ярко-оранжевый и уже ни на секунду не греющий свет заходящего солнца.
Когда-то много лет назад этот мальчишка сидел перед ним в той же позе, на том же деревянном полу зала, и пытался не светиться от счастья, получив похвалу и первое серьёзное назначение. Позже, позволив связать его клановыми обязательствами и долгом перед отрядом, Ямамото сделал рискованную ставку – но молодой Кога не подвёл его и Кучики Гинрея хотя бы в этом, смирив на какое-то время часть своих амбиций, грозящих порядку в Сейретее мальчишечьих мечтаний, а также главный источник возможной угрозы, по-прежнему висящий в ножнах у его пояса.
Впрочем, у любого метода есть побочные эффекты. Если назначение на пост тайчо позволило достаточно надёжно контролировать большую часть его действий, то влиять на оставшуюся часть стало практически невозможно.
- Я тебя вызвал не для пустых разговоров, - наконец поворачивается Ямамото к нему. Кога, всё это время смотревший на него неподвижно и неотрывно, поднимает бровь, когда тот продолжает: - Если так будет продолжаться дальше, ты изведёшь самых способных Шинигами своего отряда.
- У меня есть люди, которые уверены, что выдержат, и добровольно готовы взять на себя такой риск. Сильные и способные люди.
- Нет, - жёстко отсекает сотайчо, и едва Кога успевает раскрыть рот, припечатывает его к полу мгновенно сконденсировавшейся в невидимую плиту реацу. – Слушай меня внимательно, Кучики Кога. Я запрещаю тебе самовольно выбирать фукутайчо из членов своего отряда до тех пор, пока эта ситуация не будет исправлена. Ты сам в этом виноват, потому что создал её ты.
- И что вы мне предлагаете? – мрачно спрашивает Кога, так и не подняв головы и разжав зубы с явным усилием. – Заниматься всей отчётной работой и тренировками отряда самому? Распределение, организация, остальное? Я охотно возьмусь, раз уж вы лишаете меня фукутайчо даже в перспективе. Выделите мне заодно ещё с десяток часов в каждые сутки, Ямамото-сотайчо?
- Попридержи своё остроумие, мальчик. Лишать отряд поста фукутайчо было бы безумием, даже если мы говорим о тебе.
- Тогда что?
- У меня есть список людей, которым я могу попробовать доверить твой разваливающийся отряд. Тебе передадут его лично, запечатанным, и у тебя будет день, чтобы ознакомиться с ними и взять кого-то из них на должность. Все они достаточно сильны и более чем заслуживают доверия.
Кога смотрит на него округлившимися глазами.
- Вы... предлагаете мне брать абсолютно незнакомых людей неизвестно откуда и давать им возможность знать и влиять на всё, что происходит в отряде?
- Моего слова тебе недостаточно, чтобы ты хоть кому-то начал доверять?
Кога медленно и с явным трудом возвращает на лицо нейтральное выражение. Выражение упорно не возвращается до конца, и в конце концов он, продолжая буравить старика взглядом, разборчиво и едва не по слогам произносит:
- Как офицер Готея 13 и тайчо шестого отряда… Я полностью доверяю каждому вашему слову, Ямамото-сотайчо, и прошу извинить мою резкость, если она показалась вам неуважительной. Это, - добавляет он, когда Ямамото прищуривает на него глаз, - не означает, что я точно так же доверяю любому постороннему человеку, включая других Шинигами. Даже тех, чьи кандидатуры вы одобрили лично. Поэтому – я не могу этого позволить. Они не будут возглавлять столько областей работы моего отряда.
- У тебя нет выбора.
Кога думает несколько мгновений, глядя в пересечение светлых волокон в дереве у своих коленей. Потом снова поднимает глаза и говорит:
- Есть.
- Отныне тебе запрещено использовать людей твоего отряда как расходный материал.
- Не из отряда.
- Ты собираешься снова ослушаться моего приказа, Шинигами?
- Послушайте, - выдыхает Кога, прикрывая на секунду глаза сжав зубы, и реацу прокатывается по залу ровной тяжёлой волной. – Выполнение такого приказа только ухудшит положение. Вы составляете мне списки смертников, о которых я ничего не знаю и на которых не могу положиться! А у меня есть, кого поставить на эту должность, не разрушая работы отряда и не рискуя больше жизнями тех, кто хотел…
- Назови имя.
Кога поднимает голову, жёстко глядя ему в глаза, и отчётливо произносит в наступившей тишине:
- Мурамаса.
Несколько мгновений Ямамото смотрит на него, распахнув привычно сощуренные глаза и словно не веря ушам. Опускает взгляд на торчащую из ножен у когиного бедра неподвижную рукоятку, прищуривает глаза. Тишина в зале неслышно позвякивает тысячей раскалённых клинков.
- Ты, - размеренно произносит сотайчо, тяжёлым прессом вдавливая взгляд в сверлящие его яростно-зелёные глаза, - сам не понимаешь, что говоришь, Кучики.
- Я отлично понимаю всё, что нужно.
- Ты сошёл с ума, если говоришь серьёзно. Я не допустил бы…
- Ямамото-сотайчо, подумайте вы! – Кога повышает голос и даже приподнимается с колен, подаваясь вперёд, не обращая внимания на угрожающе дрогнувшую плиту реацу, готовую всерьёз прибить его к деревянному полу. - Он сильнее любого члена моего отряда, больше того – в бою он может уж точно не меньше моего. Он в курсе практически всех дел отряда, и у него нет и не может быть причин испытывать моё доверие. Я…
- То, что ты день и ночь не расстаёшься со своим мечом, не даёт тебе права пытаться использовать его, как человека! – не выдерживает Ямамото.
Воздух в зале становится всё горячее, и от хриплого жёсткого голоса сотайчо позвякивают стёкла в высоких окнах. Кога откидывает влажную прядь со лба и усмехается краем губ. Выпрямляется, добавляя чуть тише:
- Мурамаса может существовать в материализованной форме очень долго. Нашей силы для этого достаточно. И, Ямамото-сотайчо, вы сами отлично знаете, что мой занпакто невозможно уничтожить, пока я жив.
Ямамото выдыхает. Реацу, волнами недовольного моря бьющаяся по залу, давит сверху, накатывает со всех сторон, и стены подрагивают в жарком мареве.
- Вы ведь хотели от меня решения создавшейся проблемы? У меня оно есть. Признайте это.
- Нет.
Глаза у Коги сужаются и темнеют, когда он снова сжимает кулаки и выпрямляется, глядя на Ямамото. Очередная волна реацу, тяжёлая и полная угрозы, ударяет в воздух, проходя сквозь горячее марево, как лезвие сквозь пламя.
- Не думай, - продолжает старик, глядя на него исподлобья, и от глуховатого жёсткого голоса вздрагивает воздух, - что понимаешь достаточно, чтобы судить о таких вещах. Тебе не позволил бы ни клан, ни Совет, если бы они вообще узнали об этом разговоре.
- Вашего приказа они не ослушаются.
- Я не отдам такого приказа.
- Но почему?!
- Я не собираюсь объясняться перед тобой, - говорит Ямамото гораздо тише.
Поднимает глаза, и под тяжёлым веками разливается светлое, тяжёлое, как раскалённый добела металл. Воздух вокруг пляшет и потрескивает в невидимых языках жаркого пламени.
У Коги волосы прилипают к вискам и течёт по шее за ворот от этого жара и напряжения. Но смотрит он неотрывно, не опуская головы, и зелёные глаза темнеют, словно их заливает глубокой холодной водой.
- Вы всё ещё считаете, что это опасно, сотайчо? – негромко спрашивает он, с усилием расправляя снова придавленные потоком реацу плечи, и выдавливает из себя напряжённую улыбку. – Это ведь и есть то, о чём я вам говорю. Я полностью контролирую Мурамасу. Я могу доверять ему больше, чем всему отряду.
- Твоя уверенность не имеет под собой оснований.
- Что я был бы за Шинигами, если бы не был уверен в том, как владею мечом?
- А что ты за Шинигами, если собираешься превратить свой отряд в…
- Я нашёл решение.
- Ты опозоришь клан, который тебя принял.
Кога снова выдыхает, сжав губы и глядя мимо его плеча.
Звон и треск в воздухе становятся всё громче, неподвижная фигура Ямамото начинает плыть и подрагивать в горячем мареве, затопившем зал. Это просто реацу – посох, который скрывает форму занпакто сотайчо, стоит, прислонённый к высокому деревянному стулу, его не касаются даже кончики пальцев Ямамото, - но реацу настолько мощная и концентрированная, что кого другого могла бы сжечь в пепел ещё до того, как будет куда-то направлена.
Кога чувствует, как внутри у него поднимается тяжёлая волна, как звенят сквозь тёмную воду острые голодные лезвия, напоминающие угрожающе протянутые вперёд когти. Медленно выдыхает, разжимая затёкшие пальцы.
Ямамото полностью контролирует то, что происходит. Рюджинджакка не имеет привычки самовольно выбираться в реальный мир и обрушиваться на показавшегося угрожающим противника, и не только из-за того, что для его хозяина, самого древнего Шинигами в Сейретее, вообще мало что может представлять реальную угрозу.
Мурамаса как-то говорил, что занпакто Ямамото его не слишком любит. Сейчас Кога начинает догадываться, что это взаимно.
Реацу звенит в глубине ладоней, волной идёт по телу, и он снова вздыхает, заставляя себя вспомнить, что меньше всего хотел бы сейчас проверять, способен ли выдержать бой один на один с Ямамото, применившим шикай.
- Мой клан, - наконец произносит он, прикрывая глаза, - опозорили ещё до меня, и вряд ли я тут способен сделать больше. Я не настолько самоуверен, сотайчо.
- Ты снова забываешься, - цедит Ямамото, но Коге на секунду кажется, что жаркий океан, бушующий в пустом зале, почти незаметно отступает от него, настороженно отдёргивая языки невидимого пламени. Буквально на волосок, но дышать становится чуть легче. – Люди из списка, который я тебе передам, будут ждать тебя в бараках моего отряда.
- Ямамото-сотайчо, - поднимает Кога глаза, и на этот раз в них действительно пляшет тёмная непрозрачная вода, иногда прорезаемая тонким сиреневым отсветом. Голос становится в разы спокойнее и холоднее. – А вы уверены, что хотите извести на эту должность ещё несколько человек, которым доверяете? Меня беспокоит их судьба. Что, если они, не имеющие опыта или применяющие непривычные техники, окажутся ещё слабее в наших боях, чем члены шестого отряда? Вы посылаете их на смерть, чтобы продемонстрировать возможности руководства найти компромисс? Или они действительно вам не нужны, а нас вы назначили карательным органом?
- Думай, что говоришь! Кучики Кога, которому я и Гинрей доверяли отряд, никогда не стал бы угрожать или играть жизнями других Шинигами так, как это пытаешься делать ты.
- Главнокомандующий тринадцатью отрядами, которого я помню, тоже, - парирует Кога, отворачиваясь.
Ямамото молчит.
Тихий треск и звон в горячем воздухе словно отсчитывают время в ритме, который известен разве что занпакто сотайчо. Кога думает, что он будет делать, если от жара стёкла в огромных окнах всё-таки вылетят куда-нибудь наружу.
Наконец сотайчо устало, почти без гнева в голосе, произносит:
- Совет 46 не отцепит зубов от нашего горла, если до них дойдёт такая наглость. Тебя не поддержат ни они, ни твой собственный клан, ни отряд. Ты этого добиваешься?
- Вашего приказа они не ослушаются, - повторяет Кога, не поворачивая головы.
Ямамото негромко роняет:
- Ты ведь ослушался.
И Кога с удивлением понимает, что эту битву он, скорее всего, не проиграл.
*
- Господа, я прошу всех вспомнить, что мы не в зоопарке! – повышает голос Кира Изуру, и большая часть голосов действительно замолкает. Изуру вздыхает, откидывается на стуле, не согнув прямой спины и не поворачиваясь к дальней части зала. – Спасибо. В прошлый раз мы примерно на этой ноте и вынуждены были прервать обсуждение. Может, всё-таки дадим высказаться оставшимся коллегам?
- Что такое зоопарк? – тихо уточняет Ячиру, не забыв ткнуть Омаэду отнятой у него золотистой перьевой ручкой, и отпрыгивает на своё место. Поймав на себе грозный взгляд Киры, садится прямо и складывает ладони на коленях, виновато ему улыбнувшись.
Кира закатывает глаза, считает одними губами до пяти и продолжает:
- Мы не можем конструктивно спорить о времени сбора, пока у половины из вас ещё нет даже распределения миссий по отряду на следующую неделю. А у некоторых… Рангику-сан, я вас умоляю, сидите и держите руки перед собой! Ваше мнение мы выслушали уже минимум трижды. Что касается остальных – я сразу хочу предупредить, что те, на ком висит больше одного несданного отчёта по отряду, рискуют подставить нас в ту же ситуацию, что и в прошлый раз. Практика показывает, что доверять организацию хоть чего-то важного людям, которые в последний момент…
- А ты что здесь забыла? – негромко спрашивает Мурамаса, бросив попытки опознать в словах Изуру хоть какой-то достойный обсуждения смысл. Нему ставит чайник на стол рядом с чьей-то нетронутой чашкой, поворачивается к нему и вопросительно вскидывает глаза. – Ты ведь даже не Шинигами, верно? Я не чувствую твоего занпакто.
- Я – фукутайчо двенадцатого отряда.
Мурамаса думает несколько мгновений и отрицательно качает головой.
- И о чём это должно мне говорить?
- Меня создал Куроцучи Маюри-сама, - поясняет девушка с равнодушным лицом. – Это… Человек, который владеет Ашисоги Джизо, я думаю, вам так проще будет вспомнить.
Ашисоги Джизо – запуганное и изломанное полуразумное существо, которому запретили расти и учиться даже говорить очень давно. Мурамаса действительно помнит.
Он пытался поговорить с этим созданием всего один раз, и бессмысленность этого процесса даже у него не оставила сомнений уже тогда. Своих мыслей у похожего на бледного мотылька с пустыми глазами занпакто не оказалось – или это Мурамаса оказался не в состоянии различить за смесью инстинктов, глубоко укоренившегося страха и чуть менее глубоко – скопированных с его Шинигами обрывков идей и чувств, которых сам Ашисоги Джизо даже не понимал.
То, что его хозяин гордо считал модификацией и улучшениями, было основано на примитивной ломке по живому, и Маюри последствия этой ломки, судя по всему, всегда устраивали. Вернее, так казалось Мурамасе до какого-то момента.
- Пожалуй, - задумчиво произносит он, разглядывая фукутайчо двенадцатого отряда внимательнее. – Ты у него получилась лучше, чем его собственный занпакто.
- Благодарю, - тихо склоняет голову Нему.
Напряжённый гул, как в растревоженном улье, гуляющий по залу, снова прерывается возмущённым вскриком, после чего Омаэда в очередной раз достаёт из-под стола Ячиру, прячущую в ножны вытащенную у него печенину, и метким пинком отправляет точно в руки Мацумото Рангику.
- Кен-чан тебе этого не забудет!.. – возмущённо выкрикивает девочка, цепляясь за розовый шёлковый шарф спасительницы.
- У нас Устав, - Омаэда улыбается нагло, во всю сотню крепких зубов. – Тайчо не вмешиваются во внутренние дела собрания фукутайчо.
- Кстати, об Уставе, дамы и господа…
- Так что ты здесь делаешь? – мотнув головой на остальных, погружающихся в обсуждение чьего-то вопроса, Мурамаса смотрит на неё с искренним недоумением. – Если тебя даже Шинигами по-настоящему назвать нельзя.
- Маюри-сама сказал, что я как его фукутайчо должна уметь поддерживать социальное взаимодействие и иметь подтверждённую информацию о том, что происходит в Готее 13.
- Ты – очень хороший инструмент, - помолчав, произносит он.
Нему, не поднимая на него глаз, вежливо отвечает:
- Спасибо, Мурамаса-фукутайчо. Насколько мне известно, вы тоже.
В пустом доджо тихо и темно настолько, что кажется – это место забыто всеми давным-давно. Несколько мгновений глаза привыкают к темноте, после чего постепенно становится различимым неяркий отсвет из раскрытого окна, смутно очерчивающий стены, угловые балки, поддерживающие свод, и разливающийся по ровному полу.
Доски пола вычищены и отполированы воском так гладко, что в том месте, где снаружи вкрался лунный отсвет, кажется – по залу разлита неподвижная, как зеркало, тяжёлая вода. Кога делает шаг внутрь и на секунду удивляется тому, что не слышит знакомого тихого всплеска, а по полу не расходятся круги.
Потом встряхивает головой, проходит по залу, зажигая пару светильников в неглубоких нишах.
Выходит на середину, лёгким и привычным движением доставая меч из ножен у пояса. Несколько мгновений смотрит на отблеск тусклого света в лезвии, потом опускается на колени, держа меч перед собой вытянутых руках. Сжимает рукоятку, выдыхая два почти неслышных слова, и резко взмахивает клинком.
Очертив в воздухе быструю бесшумную дугу, тот легко входит в пол точно между подогнанными друг к другу полированными досками.
Пламя в светильниках не вздрагивает.
Кога выпрямляется, не отрывая взгляда от лезвия под самой цубой, оправляет лежащие у колен полы белой хаори. Как только он прикрывает глаза, из темноты позади раздаётся лёгкий перестук.
Кога улыбается удовлетворённо уголком губ. Каблуки мерно стучат по гладкому деревянному полу, и в конце концов правое плечо и волосы с той стороны задевает лёгкий сквозняк.
- Ты звал, - негромко говорит Мурамаса.
Кога медленно поднимается на ноги, отступая на шаг, и только после этого открывает глаза.
Занпакто стоит перед ним совсем близко, внимательно разглядывая его, и прозрачные глаза в тёмных провалах мерцают, как морская вода. Точёное лицо в неярких отблесках светильников кажется неподвижным, но в следующую секунду узкая ладонь с длинными когтями взлетает к когиному виску и легко касается алой торчащей возле уха пряди волос, забранной кейсейканом.
Кончики волос изогнулись и чуть заметно поплавились, словно их хозяин меньше секунды провёл в горячем пламени.
- Почему не позвал тогда? – так же негромко спрашивает Мурамаса, отводя прядь. – Я мог бы сразу…
- Зачем? – морщится Кога, отводя его руку. – Чтобы ты попытался укусить Рюджинджакку, вы разнесли бы первый отряд и спалили полгорода, а потом Ямамото с чистой совестью объявил новую гражданскую войну с нами в роли мятежников?
- Рад, что ты не сомневаешься в моих силах, - сухо хмыкает Мурамаса, делая шаг назад. – Но, по-моему, эта идея тебе начинает казаться не такой уж страшной. Насчёт войны.
- Ты явился только ради возможности меня подоставать?
- Зависит от того, зачем ты позвал меня сюда. Не советов же спрашивать, как я понимаю.
- Ах, вот оно что…
Глаза у Коги сужаются в две тонкие щели, и пламя в светильниках, кажется, пляшет тревожно и неровно, роняя на стены рваные тени.
Конечно, он в курсе. И конечно, ему не нравится такая перспектива. Коге последнее время кажется, что ему не нравится слишком многое из того, что невозможно отменить без последствий. Хотя, может быть, так было всегда, просто он слишком давно об этом не задумывался.
Он протягивает руку вперёд, проведя ладонью по краю жёсткого оби, отодвигает Мурамасу в сторону и сжимает пальцы вокруг рукоятки своего меча. Медленно вытаскивает его из пола, легко развернув лезвие в воздухе, рывком вгоняет в ножны у бедра. Не отпуская рукоятки, поворачивается и смотрит в чуть потемневшие глаза своего занпакто, который ни на секунду не перестаёт внимательно наблюдать.
- Я хочу тренировку, - говорит Кога. – Здесь никто не помешает.
- Ты хочешь… сейчас?
Кога непонимающе смотрит на него, сдвинув брови к переносице.
- Ты устал, - пожимает плечами Мурамаса.
- Да. И поэтому тоже. В полную силу, Мурамаса.
Тот смотрит на его пальцы, медленно обводящие окончание рукояти меча, потом поднимает взгляд, снова встречаясь с ним глазами.
Опускает голову, делая шаг назад.
- Как скажешь.
- Мне нужно кое-что проверить, - негромко добавляет Кога, одним движением скидывая с плеча хаори со знаком отряда на спине.
Мурамаса вытягивает руку перед собой, и холодно мерцающие частицы реацу мгновенно конденсируются в воздухе, словно туман, формируя от его раскрытой ладони точную копию катаны, которую так и не отпустил от пояса Кога.
Меньше, чем за две секунды, белая ткань хаори бесшумно падает на пол, а спустя ещё одну – Кога делает первый выпад.
На очередном ударе он уходит в глухую оборону там, где можно было успеть контратаковать. Он понимает это почти сразу, как только Мурамаса, не прекращая атаки, едва не вбивает его в стену одним только напором реацу.
В последние полсекунды он всё-таки успевает сбить направление удара, кончик лезвия чиркает по дереву над его головой, выбивая щепу, и Мурамаса быстро отлетает назад, отбивая контратаку.
Кога смотрит ему в глаза, не отрываясь, и кончик его меча указывает Мурамасе точно в горло, под брошь.
- Тебе правда не нравится его мысль со списками?
Кога снова атакует. На этот раз – медленнее и словно даже не пытаясь по-настоящему достать, но на очередном отбитом ударе скрестившиеся на секунду лезвия выбивают сиреневую искру.
- Нет, - выдыхает Кога, с разворота уходя в оборону. – Я не знаю, что за игру он затеял. Но, - удар приходится в воздух, и он выворачивает запястье, меняя его направление, - списки у него были готовы, - меч свистит в воздухе, рассекая его в пальце от плеча Мурамасы, - до того, как он первый раз об этом заговорил… Полгода назад, больше – я не знаю.
- И что?
Мурамаса отбивает серию внезапных быстрых ударов, принимая последний прямо на лезвие, с разворота отбрасывает его в противоположном направлении.
- Ничего, - хрипло бросает Кога, вслепую отбивая тут же последовавший за движением удар. – Мне не нужен отряд… управляемый сотайчо в обход… моих приказов…
- А тебе вообще нужен отряд? – выдыхает Мурамаса, внезапно оказываясь у него за плечом.
- Что?..
Лезвие скребёт по спинке катаны у Коги в руках, когда тот, изворачиваясь, рывком отбрасывает его к стене.
- Ты доверял… - каблуки скользят по полу, оставляя две узкие рытвины. Мурамаса резко выбрасывает руку вперёд, распахивая когти цветком, - …хоть кому-то из них?
Плечи Коге мгновенно стягивает тысячей стальных рук, стискивает его всего, словно невидимым коконом. Он бросает взгляд вниз – так и есть, гладкий до блеска пол отражает блики от светильников в нишах, нечёткий светлый силуэт Мурамасы у стены.
И целый ворох бледных лент, словно заполонивших помещение и связывающих его до самых коленей.
Руку с зажатым в ней мечом втискивает в бедро, и Кога усмехается.
- Хочешь поговорить об этом?
Мурамаса, не обращая внимания, делает шаг в его сторону. Сжимающие Когу невидимые ладони вздрагивают, на секунду угрожающие надавливая на кожу когтями.
- Ямамото ты такого не расскажешь. Мне – можешь сказать, почему на самом деле позволял им умирать? У тебя были причины. Я никогда не спрашивал до этого.
Кога замирает на один удар сердца – и следующим выдохом бросает вперёд волну реацу, способную снести костяную голову паре меносов гранде. Цепкие ладони, обнимающие его со всех сторон почти издевательски, сжимаются сильнее, бесконечные гибкие руки, всё чётче различимые в гладкой поверхности пола, вздрагивают, изгибаются, словно течением гасят реацу. Не отпускают.
- Ты слишком часто стал требовать от меня отчётов, - угрожающе произносит Кога, сжимая плотно прибитой к бедру ладонью рукоятку намертво блокированного меча.
Мурамаса на секунду сжимает губы, словно почувствовав это движение на миг раньше, и делает ещё один шаг к нему, не переставая смотреть в глаза.
- Разве я от тебя чего-то требую? – негромко произносит он.
Тысяча его невидимых рук, обхвативших Когу со всех сторон, чуть расслабляются, приходят в движение, так что по его телу словно проходит снизу вверх упругая волна.
Лицо у Мурамасы застыло, как будто ему действительно интересен исключительно ответ на его вопрос. Но жёсткие когтистые ладони не отпускают, не замирают, бесчисленные когти тут и там покалывают кожу сквозь ткань. В какую-то секунду Кога чувствует, как сухие прохладные пальцы скользят вниз по его шее, сдвигая ворот.
- А самому себе ответил бы? – спрашивает его занпакто, подходя совсем близко. Меч в тонкой руке обманчиво расслабленно покачивается где-то внизу, в прозрачных глазах пляшут блики от пламени светильников, отскакивая от напряжённо расширенных зрачков.
Кога глубоко вздыхает, пытаясь сконцентрироваться. Пальцы невольно обхватывают рукоять у бедра ещё плотнее, реацу тугой пружиной собирается внутри, словно где-то под горлом. Мурамаса стоит совсем близко, не отрывая неподвижного взгляда от его глаз, и лишь едва заметно вздыхает в ответ.
Тысяча его невидимых рук сжимают Коге тело почти до хруста, сразу несколько ладоней уже откровенно пробираются в боковые разрезы хакама, лозой оплетают напрягшиеся мышцы.
Кога вздрагивает, тут же сжимая зубы, и дыхание Мурамасы на секунду сбивается.
Даже меньше, чем на секунду.
Коге хватает.
- Пропустил, - выдыхает он, и сконцентрированная реацу бьёт взрывом.
Не волной – беспорядочно, сплошным потоком во все стороны одновременно.
Мурамасу относит назад мгновенно, одним рывком, тут же сцепившиеся стальным капканом руки поглощают почти весь импульс. Но оставшаяся часть брызгами, шрапнелью, почти различимыми в воздухе бешеными разрядами разлетается вокруг.
Дерево в стенах жалобно скрипит, выдерживая напор, сквозь гладкий пол, отражающий бесчисленные длинные руки, проходит дрожь, как от небольшого землетрясения, - и оба светильника, дрогнув одновременно, вываливаются из своих ниш. Пламя гаснет, не коснувшись пола.
Кога бьёт почти сразу, как только чувствует, как стальной кокон рассыпается вокруг него в наступившей темноте. Закрыв глаза - бледный силуэт у противоположной стены доджо искрой стоит под веками, даже не глядя можно знать, как он поднимает меч, смещаясь в сторону, как остатки потока реацу ветром полощут ему волосы и платок на шее, как рукоять меча взлетает к глазам…
Недостаточно быстро.
Кога бьёт с разворота, одним рывком оказываясь около него, сбивает ему направление удара, и в следующее мгновение лезвие его катаны замирает в вытянутой руке, почти касаясь сбоку шеи Мурамасы.
- Молодец, - тихо произносит тот, и этот негромкий хрипловато-низкий голос никак не вяжется с тем, как тяжело и быстро оба дышат почти в унисон.
Лунного отсвета в окна едва хватает, чтобы различать контуры его бледного лица и тёмные провалы, в глубине которых постепенно тает сиреневый отблеск жёсткой, острой как лезвие реацу, которую Кога всё ещё чувствует всё равно что напряжённым позвоночником.
- Я не могу доверять тем, кто настолько слаб, - глухо произносит Кога, не убирая лезвия от узкой полосы его кожи, которую обнажает платок. Мурамаса смотрит ему в глаза, не моргая, и тихо говорит:
- Чего ты на самом деле желаешь отряду и клану, за который так долго боролся?
- Я знаю, чего я желаю от тебя, - качает головой Кога.
Лезвие сдвигается, проводя плоскостью у сгиба боши по его щеке, почти нежно обводит скулу, и в глазах Мурамасы на секунду отражается такой же тусклый блик, что пробегает по краю отточенной стали.
- Мне это не нравится.
- Я и не требую от тебя получать удовольствие. Но доверять я могу сейчас только тебе, что бы ни говорил Ямамото и тем более, любые его шпионы или пешки. Пока я не пойму, чего он пытается добиться через мой отряд, так будет. Именно поэтому мне нужно, чтобы ты пошёл.
Мурамаса прикрывает глаза и прислоняется щекой к лезвию его меча. Будь он человеком, этот почти людской жест вызвал бы у Коги подозрение, что по-настоящему вымотался здесь сегодня не он.
- Разумеется, я пойду, - кивает Мурамаса наконец.
Отцепляется от стены, делает шаг вперёд, скользнув скулой точно вдоль лезвия. Кога не двигается с места, только меч едва успевает убрать.
Жёсткие горячие ладони ведут по его руке, сжимают плечи, неведомо как оказываются на спине, на секунду впиваясь в напряжённые мышцы. Изнутри отзывается напряжённая реацу, ломит мышцы то ли усталостью, то ли нерастраченной силой, снова бросается в кровь. Мурамаса тянет воздух, едва заметно вздрагивая, ведёт неспокойной ладонью по его позвоночнику.
Есть вещи, которые ему не нужно объяснять.
- Не слишком помогло, правда? – негромко говорит он.
Кога качает головой, сжимая его локоть и заставляя замереть.
- Я, кажется, говорил, что хочу от тебя тренировки в полную силу. Может, в этом дело?
- Это она и была.
- Но ты проиграл.
- Нет, - улыбается Мурамаса самыми кончиками губ, и отчего-то это видно в полутьме отчётливее, чем все его жесты до того. – Не я проиграл. А – ты победил.
Кога уже много лет как не сомневается ни в одной из своих побед, даже таких. И всё равно безумно хочется коснуться этих изогнутых губ пальцами, чтобы убедиться, что не показалось в тусклом лунном отсвете. И – каждый раз – убедиться в том, что он позволит.
Мурамаса позволяет.
Каждый раз.
*
Все пятеро замерли неподвижно, россыпью теней застыли перед высоким деревянным стулом у дальней стены зала.
Ямамото смотрит на них, всех одновременно, не останавливая тяжёлого взгляда ни на ком конкретном, словно они – части одного слаженного механизма, которые по отдельности не имеют значения.
Это неправда, но Ямамото сейчас всё равно. Безликие Шинигами смотрят на него, замерев ровным полукругом, и ждут любого слова или приказа. И будут ждать столько, сколько понадобится.
Сотайчо не нужен список. Он помнит каждого из них и может рассказать о каждом больше, чем тот сам о себе знает. Этих – всех, и ещё тех нескольких, которых нет смысла сейчас звать.
Тёмная неприметная форма, мало напоминающая одеяния рядовых Шинигами, узкий экономный крой и ни одной лишней складки. Головы покрыты такой же тёмной тканью, оставляя открытыми только сосредоточенные лица. Тёмные ножны у поясов, неприметные одинаковые рукоятки мечей, которые редко раскрывают в бою даже шикай.
Которые вообще редко оказываются нужны в открытом бою.
Второй отряд, несмотря на вполне вменяемого и разумного тайчо во главе, остаётся преданным инструментом в руках Ямамото даже сейчас, когда нужда во внутренней разведке, казалось бы, ушла вместе с начинающей уже забываться гражданской войной.
В этом есть что-то от символических и утрачивающих значение ритуалов, положенных этикетом, - но из тех, кому сотайчо доверил бы работу с по-настоящему важными проблемами, которую не следует обсуждать, нет ни одного Шинигами из его отряда.
Ямамото неторопливо поднимается и обходит замерший полукруг, не глядя в неподвижные лица.
- Ваши отчёты о шестом отряде не полны, - наконец роняет он. Слова тяжёлыми камнями проталкиваются между сжатых сухих губ и глухо падают сквозь напряжённый воздух. – Они не отражают истинного положения дел. И приходят позже, чем следовало бы.
Он не обращается ни к кому конкретно, но из коротко переглянувшихся Шинигами один выходит вперёд и отмечает короткий поклон, прежде чем начать говорить.
- Со всем уважением, Ямамото-сотайчо, мы предоставляем всю имеющуюся информацию по мере её получения.
- Вы уже полгода получаете её слишком поздно.
Шинигами замолкает, поняв, что оправданий от них уже не требуется.
- Я распускаю вашу группу, - продолжает Ямамото, разворачиваясь и кивком разрешая ему вернуться на шаг назад. – Новые назначения получите завтра утром. С этого момента я не советую вам обсуждать рабочие вопросы между собой, даже если вы когда-нибудь случайно встретитесь. Свободны.
Четверо Шинигами, так и не получившие слова, одновременно опускают головы и с разницей в пару мгновений срываются в шюнпо. Последний, повинуясь властному движению посоха сотайчо, остаётся на месте.
И только когда отголоски чужой духовной силы перестают ощущаться в звенящем тишиной воздухе, Ямамото поднимает голову и внимательно, тяжело смотрит ему в глаза.
Катана так и осталась лежать на полу в стороне, обнажённым лезвием на сброшенной хаори.
В доджо холодный пол, по которому иногда осторожно пробегают сквозняки. Кажется, что он ещё хранит в глубине тревожную дрожь от последнего удара, от десятков их, сливающихся в бешеный всё ускоряющийся пульс, от яростной, выламывающей кости и мышцы вспышки реацу, едва не снесшей прочные стены сруба.
Кога наблюдает за её тающими вокруг следами, не открывая глаз, и только когда перестаёт чувствовать их совсем – откидывает голову назад и глубоко вздыхает.
Но через пару мгновений Мурамаса поднимает голову.
- Скажи мне, - задумчиво произносит он, и Кога недовольно морщится, но всё-таки глядит вопросительно. – Почему ты так уверен, что это не провокация Ямамото, на которую ты сейчас поддаёшься? Это бы многое объяснило.
- Потому что он уже поддался на мою. Следующий ход за ним.
Лицо Мурамасы остаётся почти неподвижным, только глаза распахиваются шире, и прозрачная вода в них подёргивается лёгкой тенью, когда он начинает понимать.
- Ты ходишь по грани, Кога. И плевать мне на отряд, но ты сам себя загонишь…
- Не я начал это! И обсуждать это с тобой я не собираюсь, – резко отвечает Кога, и широкая ладонь, лежащая на плече Мурамасы, предупреждающе сжимается. – Не думал, что мне придётся выслушивать нотации от собственного меча.
Мурамаса качает головой и касается ладонью его напряжённого запястья.
- Не передёргивай, ладно? Ты прекрасно знаешь, что я поддержу любое твоё решение, не говоря уже о приказах. Но я… Хочу быть уверен, что ты понимаешь, чем это может обернуться.
- Я понимаю достаточно.
- Как скажешь, - негромко и почти без выражения выдыхает занпакто.
Отпускает его запястье и медленно опускает ладонь по его груди ниже.
- Хотел бы я знать, - негромко роняет Кога, глядя вперёд и не видя потолка в полутьме над гловой, – что из того, что мне от тебя нужно, ты действительно делаешь по своей воле?
- Ты знаешь, что это глупый вопрос, - шелестит в ответ почти неслышный шёпот. Как сквозняком повеяло над гладким полом дождо, в таком звуке не различишь ни недовольства, ни тревоги. Только ладонь с острыми когтями, скользящая по его бедру, на секунду сжимается, царапая кожу. – На него даже у меня ответа нет.
@темы: фик: bleach, обрывки
-
-
07.12.2012 в 12:25особенность: когда закончатся обстродания за инструментарий?
-
-
07.12.2012 в 13:33*вынес для себя как отдельный мир, что ли, и вообще практически законченный рассказ*
-
-
07.12.2012 в 14:50это ж одна из основных ценностных функций)) оно само просто так не заканчивается.
и это вы ещё реальных обстраданий не видели, ага.
iolly, спасип))
ну вот тут мне самому надо прокачиваться, по-хорошему: я понимаю при всех исходных, что при любом подобном раскладе они всё равно рано или поздно напоролись бы на конфликт с руководством, просто при определённой удаче кога бы оказался достаточно взрослый и опытный, чтобы сделать этот кофликт не в форме ХДЫЩЩЩЩ!ядерный!взрыв!пиздец!миропорядку!, а слегка тоньше и с более широким веером конкретных результатов. но вот честно - дворцовые интриги конкретно не моё, если если некем прорабатывать стратегию)) поэтому пока только так.
я это из-под трёх фейспалмов писал, угу.
Особое да за нюанс про отношение с Нему.
это ыыы)) лапушки. сидят два таких зомбака с пустыми глазками в духе "меня-окружают-идиоты-но-я-стена-и-не-покажу-чо-ваще-происходит-обожэ", а вокруг социализация! очень им сочувствуешь, обоим.
-
-
07.12.2012 в 15:01-
-
08.12.2012 в 04:33-
-
09.12.2012 в 00:48интригу я сам представляю и прописал довольно хреново, чоужтам. но в общем, она примерно про то, что детке вздумалось против всех правил совать собственный меч на должность в отряде, где он уже предположительно случайно погробил немало народа, и конфликт с начальством состоит в том, кто этими случайностями наглее воспользуется, чтобы погрести под себя реальный контроль над отрядом.
хотя имхо, паранойей и теорией заговора это пахнет куда серьзнеепонимаешь, это реально драбблег на шесть тыщ слов *каменное лицо* я его расписал на длину фика, потому что залюбовался обнаглевшей креведочкой, но по сути и содержанию он драбблом и остался.
а эмоциональный шантаж и конструкты с социализацией, ага))) особенно конструкты. причём как минимум мурамаса реально это способен освоить очень круто. но в каноне ему на это несколько веков понадобилось и детально проработанный план, и у него стимул был. а тут стимул немного другого рода, чем))
очень ржачно, но сочувственно, да. всюдужызнь! (тм)
любование тоже каноничное на отлично)) причём оно правда может проходить в диапазоне от искреннего восхищения до поставить раком и заставить свой инструмент делать что сказано. что не отменяет.
спс за отзыв, кстати)
-
-
09.12.2012 в 16:57детке вздумалось против всех правил совать собственный меч на должность в отряде, где он уже предположительно случайно погробил немало народа, и конфликт с начальством состоит в том, кто этими случайностями наглее воспользуется, чтобы погрести под себя реальный контроль над отрядом.
Это я поняла, но мне показалось, что там еще на километры вглубь. Я все-таки не знаю личностные особенности персонажей и их истории в целом, не знаю, какая именно фраза и почему в словесной дуэли вызывает решающую реакцию.
Вот что это за пятый из "безликих" шинигами, которого оставляет Ямамото? Что ему поручат? Это по замыслу должно остаться неизвестным или это кадр из канона? Я не знаю, но это яркий момент.
Что за проблема, если драбблик выходит из регламента 100 слов? ) Кто может помешать каваиться на любимых персонажей только потому, что остановиться невмочь? ))
любование тоже каноничное на отлично)) причём оно правда может проходить в диапазоне от искреннего восхищения до поставить раком и заставить свой инструмент делать что сказано. что не отменяет.
Вот еще поэтому оно мне внезапно созвучно. Потому что тоже любуюсь тут одним конкретным мультяшным ножиком, тем, кто им владеет, и тем, из кого он, хе-хе, частично сделан. Понимаю, что все это звуковые спецэффекты, не то, что у твоих настоящих катан, и все равно обмираю каждый раз во время просмотра при звуке, с которым нож втыкается в песок, землю, дерево ))
-
-
10.12.2012 в 10:38Это я поняла, но мне показалось, что там еще на километры вглубь. Я все-таки не знаю личностные особенности персонажей и их истории в целом, не знаю, какая именно фраза и почему в словесной дуэли вызывает решающую реакцию.
это, по-хоршему, правда надо было бы прорабатывать именно по содержанию. я упёрся в реально привязанные к каноничным взаимоотношениям и особенностям ассоциации и отсылки и слегка забил на объективно заобоснуить, на самом деле.
Вот что это за пятый из "безликих" шинигами, которого оставляет Ямамото? Что ему поручат? Это по замыслу должно остаться неизвестным или это кадр из канона? Я не знаю, но это яркий момент.
*посыпал голову пеплом* рабочая группа это. второй отряд традционно выполняет в сейретее функцию внутренней разведки и шпионажа, их ещё называют отделом тайных операций. там, кроме высшего офицерского состава (причём в сюжете никто, кроме тайчо и фукутайчо, по-моему, особо не светился никогда), правда кроме тёмной формы и отсутствия опознавательных знаков, нет особых черт.
по идее, куда их теперь перераспределят, науке неизвестно. но они маркируют тот момент, что в принципе у детки есть основания для паранойи насчёт ямамотового интереса к отряду.
Что за проблема, если драбблик выходит из регламента 100 слов? ) Кто может помешать каваиться на любимых персонажей только потому, что остановиться невмочь? ))
это не проблема, это просто категорический побочный эффект) ну и слабое соотношение "собирался" и "получилось")) а так - какое там помешать, этой невмочи километры ещё...
Вот еще поэтому оно мне внезапно созвучно. Потому что тоже любуюсь тут одним конкретным мультяшным ножиком, тем, кто им владеет, и тем, из кого он, хе-хе, частично сделан. Понимаю, что все это звуковые спецэффекты, не то, что у твоих настоящих катан, и все равно обмираю каждый раз во время просмотра при звуке, с которым нож втыкается в песок, землю, дерево ))
у катан тоже спецэффекты, это нормальная часть сути) а настоящесть не ими определяется.
понимаю, про что ты)) на самом деле, вот этот момент с ножиком и из кого он сделан - очень чётко из твоих текстов иногда проступает, я уже говорил. это значимая часть, ага.
-
-
12.12.2012 в 18:08Я вот в своих игрушках вроде все попыталась разжевать, и записками сопровождала, а цивильную подругу все равно вынесло. Сказала, то все вторично и она не втыкает вообще. При том, что мы с ней много лет в одном графоманском клубе, и даже просто плохими текстами нас не испугаешь.
Но если я что-то не пойму и буду задавать глупые вопросы, ты извини, ладно? )
-
-
13.12.2012 в 00:30Невтемные либо втянутся на одном фаноне, просто читая еще и еще, либо отвалятся. Наверное, в тексте все же ничего не надо пояснять.
либо заинтересуются и покурят канон) редко, но бывает.
по-моему, вставлять в фиковый текст то, чего там изначально самому не хотелось, ради того, чтобы его допоняли до последней детали те, кто не в курсе изначального канона - это как-то нунафиг.
с оригинальными мирами/героями будет, наверное, слегка другое, а фик - ну он изначально по смыслу не столько отдельный текст, сколько что-то вроде следующей части уже существующего текста, где вся непонятная фикочитателям инфа уже прописана. а когда в нескольких "частях" одного "текста" по одному миру с одними героями повторяется одно и то же... чаще всего портится текст тогда.
хотя варианты есть всякие, угу.
по мне, когда совсем плохо, проще реально или пристать к автору, или чтобы автор придумывал правда набор сносок/примечаний, когда речь идёт о совсем узких терминах, которых читателям до того было неоткуда взять)
*сдержался и не хвастается фичегом про повреждения лезвияизвините, вылезло)имхо вышло какое-то сумбурное, но пока примерно так.
Я вот в своих игрушках вроде все попыталась разжевать, и записками сопровождала, а цивильную подругу все равно вынесло. Сказала, то все вторично и она не втыкает вообще. При том, что мы с ней много лет в одном графоманском клубе, и даже просто плохими текстами нас не испугаешь.
у тебя оно всё достаточно органично прописано и на разжёвывание не похоже, к счастью)
мне кажется, иногда у человека врубается "ничо не понимаю, всё вторично и хрень какая-то" не на конкретные детали матчасти, а на саму логику происходящего. из серии: есть персонаж, который мне нахрен не понятен сам по себе, в ситуации, которую я не представляю/не принимаю для себя как осмысляемую в качестве реальной. и тогда логично, что его действия в ней будут для меня лишены логики, и причинно-следственной я не пойму нафиг - эрго, я не в курсе каких-то важных частей этого вашего мира, и тут мне их недодали, поэтому всё вторично и непонятно.
Но если я что-то не пойму и буду задавать глупые вопросы, ты извини, ладно? )
было бы за что) задавай, конечно.
мне кагбе тот факт, что они пишутся по большей части для себя и за процесс - не отменяет интереса к тому, что читающие оттуда себе могут вынести, а что им непонятно)
-
-
13.12.2012 в 03:40по-моему, вставлять в фиковый текст то, чего там изначально самому не хотелось, ради того, чтобы его допоняли до последней детали те, кто не в курсе изначального канона - это как-то нунафиг.
Да в общем, да.
*сдержался и не хвастается фичегом про повреждения лезвия извините, вылезло)
Не кокетничай, а дай ссылку )
-
-
13.12.2012 в 18:07ну, я представляю) поэтому не призываю активно, но инфу даю охотно, есличо.
там с материалами слегка печальнее, угу.
- в рамках длинного и эпичного блича есть с десяток-полтора серий филлеров, в которых из ниоткуда возникает свободный занпакто (тм) мурамаса и под песни о ненависти к шинигами устраивает революцию, отсекает стопицот мечей и сбивает себе из них армию, мочит стопицот народу и едва не разносит сейретей по камешку.
- в рамках тех полутора десятков серий под конец есть штуки 4 (вроде бы) серии, где возникает прекрасный как рассвет кучики кога, грозит устроить ещё больший пиздец, до зрителя допирает тех. драма и нахрена мурамасе нужна была революция, эпичная финальная боёвка, низвержение антагонистов с табуретки и прочее такое.
- в рамках этих штук 4 есть 2 (ДЫВЕ! ога) серии-флешбека "несколько веков назад", где собственно про юного когу, мурамасу, клан кучики и как все дошли в итоге до жизни такой.
- отдельно есть аудио-дорама (несколько треков на несколько минут) + условный перевод её на русский подстрочником, где посредством выразительного трёпа с диалогами рассказывается история про то, как грустно жилось коге-креведочке с его недосоциализацией, как мурамаса
не палится примерно каждую вторую фразуего берёг, как умел, как и по какому поводу кревед получил банкай в возрасте, когда нормальные шинигами не все шикай-то умеют уверенно, и как всем сделалось внезапное социальное признание, мир, идиллия и щасте. ну, до событий филлеров, конечно)вот последние 2 пункта - это то, из чего я уже больше полугода планомерно выкапываю историю до. а первые 2 - аналогично, историю после. бгг.
станет интересно/время/прочее - могу подробнее рассказать или покопать ссылки) нет - не страшно, естестно.
всё равно от моей текстоты и трёпа можно избавиться, только удалив меня из избранного нафиг)Не кокетничай, а дай ссылку )
ссылка вот dohaka.diary.ru/p173650791.htm
но вообще, я счас так глянул - там много не только технической недоинфы из области кузнечного дела, а ещё и к очевидным элементам матчасти смутно отсылает на каждом шагу. так что не поручусь. но если доберёшься - мне будет интересно, насколько текст вообще понимаемый для человека, не курившего всех филлеров с нюансами)
-
-
13.12.2012 в 21:40Это прекрасно звучит само по себе, без связи с чем-либо ))
Ну вот на четыре серии меня бы хватило. Какие они там по номеру?
*ушел по ссылке*
-
-
14.12.2012 в 03:40оно и по ходу было реально дивное в процессе.
примерно так
непосредственно флешбек - это серии 250 и 251, после ещё пара серий боёвки до победного. (они страшны)
если хватит на - я бы советовал перед тем прокрутить 248, потому что там примерно с 11 минуты ямамото достаточно внятно объясняет товарищам, что за хдыщ происходит у них на глазах на самом деле)
где внятно дают - поискать?
-
-
15.12.2012 в 03:18На ю-тубе вроде что-то есть.
www.youtube.com/results?search_query=%D0%B1%D0%...
-
-
15.12.2012 в 04:09и божечки пожалуйста НИНАДА дубляж!..
я тебе сам ща найду, где водится с вменяемыми сабами.
ненене. извините-вырвалось. сердце моё и тонкая душевная очень жрут успокоительное и прячут трупы от идеи дубляжа для аниме, тем более таких))
тебе английские субтитры годно, или только русские? первые вменяемее на порядок и не содержат ошибок, которые надо фильтровать внутренним корректором, как я помню.
-
-
15.12.2012 в 04:25-
-
15.12.2012 в 06:21-
-
15.12.2012 в 13:29русские наложены.
посмотри, насколько читабельно)
-
-
16.12.2012 в 04:54-
-
16.12.2012 в 05:15