а, хрен с ним, наваято - пусть лежит. очередная мандрагорозарисовка. микромандрагорчеги не понимают намёков про этегу и пейринги, зато умеют подозревать неладное, и вообще тормоза какие-то.
господи, когда ж ты работать начнёшь, сцуко драббло про чуйства, или фейспалм такой фейспалм, что его никто даже не видит*
- Слушай, - говорит Алиса, не поднимая взгляда от стола. - А по отношению к людям ты чувствуешь что-нибудь?
Алиса готовит препараты. Я помогаю. Стол между нами заставлен тонкими стойками для стёкол, колбами с фиксирующими растворами, наконечниками дозаторов.
- Ты понимаешь, что я имею в виду? - уточняет она.
- Думаю, да.
Алиса смотрит теперь на меня. Не знаю, почему она именно сейчас захотела об этом поговорить.
У неё длинные ногти, они натягивают изнутри кончики перчаток. Я продолжаю наносить раствор на стекло, и у меня теперь получается быстрее и точнее. Если бы у меня выросли такие ногти, наверное, перчатки бы порвались.
- Я умею чувствовать что-то про людей, - наконец говорю я.
- Видимо, это немного другое?
- Да.
Она продолжает смотреть на меня. Если ей нужна информация для учёта данных, то это странный запрос. Обычно они готовят более конкретную базу.
- Общее состояние, отдельные параметры состава крови, такие вещи, - добавляю я, припоминая, что мне известно об уже проверенных факторах. - Гормоны - то есть, что-то вроде настроения, наверно... Я учусь. Вот, держи.
Алиса принимает у меня заполненную стойку, рефлекторно проверяет крепления у стёкол. Берёт у самого горлышка новую колбу с реактивом, открывает одной рукой, отмеряет на глаз дозу для фиксатора.
Мы ещё не обработали и половины.
- Ну, вероятно, - приходит наконец к какому-то выводу, - это можно назвать чувствами к людям.
- Не ко всем, - говорю я. - Ко всем обычно не нужно.
- Это уж конечно.
- Тогда да.
Какое-то время мы работаем молча.
Алиса как старший лаборант берёт нас в помощники чаще, чем остальные научные сотрудники вместе взятые, и к моим формулировкам давно привыкла. И всё-таки сейчас мне кажется, мы говорим о слишком разных вещах.
- А как насчёт доктора Клайнфельдер? - спрашивает она между делом.
И ещё я не понимаю, зачем.
Я отвечаю:
- Доктор Клайнфельдер так не чувствует.
Её рука останавливается, не донеся флакон до открытой пробирки. Нагреется через пластик от её пальцев и быстро начнёт испаряться, если она и дальше будет так смотреть на меня.
Удивление на лице, и ещё что-то непонятное. Как будто на месте окна оказался забор, и он заговорил с ней голосом Вежина. Или что-то ещё более неуместное.
Не могу подобрать ассоциацию, учиться ассоциациям сложнее, чем просто определениям.
- Что-то не так? - уточняю я.
Или её это удивляет - не с чего.
Или она спрашивала не о том, что я ответил.
- Забудь.
И я пожимаю плечами. Протягиваю руку, забирая у неё колбу. Что бы ей ни пришло в голову - это ведь сейчас не повод загубить образцы.
Потом у нас кончается фиксирующий раствор и половина ингридиентов, и я отправляюсь на склад со списком. У меня есть указания для этой части работы. И с тех пор, как за нас взялись биоэтики, в эти указания перестали входить такие обсуждения.
Вряд ли она может этого не знать.
Когда я уже стою в дверях и достаю из кармана ключ-карту, в спину мне вдруг доносится негромкое:
- А... он?
Я на секунду замираю.
Алиса - один из главных исполнителей проекта. Она знает, что мы очень хорошо слышим. К тому же, перед ней я ещё ни разу не притворялся, что не заметил вопроса.
Впрочем, судя по всему - на этот раз у меня получается.
Потом мы об этом больше не говорим.
@темы:
черновое,
фик: мандрагорье,
чесног!,
обрывки