То есть, у этого и сюжет когда-то имелся, и страшный рейтинг, и всё такое. Но чем мог - у афтора снова скончался моск, и даже от зарисовки он оставил дохлый клочок, который не несёт никакой информации, кроме той, что афтора вштырило, а сказать, как, - он не умеет.
Амарга, я шаркаю мыском по полу и стыдливо опускаю гласски, но я обещал, что выкопаю это "хоть что-то". Вот такое оно, кароче.
читать дальше- Надо было вам выходить, пока не поднялся ветер.
Хозяйка, потрёпанная старуха лет под сто на вид, неодобрительно смотрела на гнущиеся деревья из-за спин гостей.
Ветер уже успел подняться такой силы, что было ясно - в ближайшее время не успокоится. Но гости, замершие на пороге, не оборачивались и не опускали голов. Только ветром трепало им волосы: чёрную копну ниже лопаток высокого мужчины, укрытого осенним плащом по самые глаза, и песочную, русую - его спутницы.
- Если б раньше вышли, успели бы до старого моста доехать, - брюзжала старая хозяйка. Ветер скрипел древесными кронами, вторя её каркающему голосу. - А теперь уж...
- А теперь вот выходим, - отрезала девушка, не оборачиваясь.
- Вот я и говорю, - засуетились сзади. - Куда теперь, по такому... Да и темнеет, гляди ж ты, долго ли нежити всякой по нашим дорогам такими ветрами...
- А ты дорогу нам не заговаривай, - процедила девушка, передёрнув плечами.
- Это я-то? Я дорогу? Побойся неба, милая, я ж остеречь вас, молодых да...
- Обе замолчите! - бросил мужчина, тряхнув головой. Ветер снова ударил по тяжёлой копне, рассыпал ему по плечам, а женщины притихли. Голос у высокого был резкий, хрипловатый, куда там перебить карканью старухи или даже ветра в деревьях.
Хозяйка ещё немного постояла, чуть покачиваясь и жуя сухие в трещинах тонкие губы, потом молча махнула рукой и подвела под уздцы двух коней. Девушка взяла у неё поводья и кивком то ли поблагодарила, то ли отослала прочь. Её спутник продолжал смотреть на дорогу, уносившуюся почти прямо в гудящий на все лады густой лес.
- Господин... - тихо произнесла она.
Тот снова встряхнул головой и обернулся к ней. Сверкнули тёмным пламенем огромные запавшие глаза.
- Едем, - кивнул он, принимая у неё поводья и вскакивая на коня. Тот рванулся было вперёд, но длинные руки в перчатках удержали его, одна вцепилась в гриву. - Давай, нечего глядеть!..
- Господин, - девушка проворно забралась в седло и выпрямилась стеблем на ветру. - Хозяйка говорит про нечисть... Все здесь говорят, ты слышал сам. Будто бы в этих краях она близко всегда ходит. Точно ли хочешь теперь ехать?
- Я никого не боюсь. - Он вскинул голову и прищурился на девушку: - А тебе хлыст на что? Или поучить тебя им пользоваться?
Она выдержала взгляд.
Только дождавшись, пока он отвернётся, поёжилась и запахнула от ветра накидку.
Хозяйка смотрела, как сумерки заливают уходящую в лес дорогу, не решаясь переступить порог.
По дороге, не оборачиваясь, уносились прочь двое всадников - девушка и её молодой господин, не боящийся ветра и ночи.
В сумерки уносились, едва не сказала она себе, да поостереглась. В такое время следует быть осторожнее и в словах, и в мыслях.
Ветер крепчал. Начинающаяся буря гнала по небу тёмные тяжёлые облака, торопила время.
Старуха пристально смотрела вслед странным путешественникам. Вот-вот станет ещё темнее, и не разберёшь уже, куда унеслись и кто были такие. Может, оно к лучшему...
В последнее мгновение перед тем, как хозяйка отвернулась, ветер хлестнул так, что взвыли деревья.
И издалека она услышала смех - громкий, резкий и раскатистый, полный свободы и какого-то почти боевого куража. Что-то было в этом смехе от звука лезвия, выпущенного из ножен и уже летящего сквозь воздух. От грохота камнепада, от радостного воя реки, прорвавшей плотину и устремившейся по давно ждущемуеё руслу.
От хрипловатого и грубого голоса - этого, высокого, умчавшегося в ночную непогоду.
Не мужской смех, почему-то вздрогнула она.
Мары проклятые.
От нового порыва ветра захлопали деревянные ставни.
Ругая себя вполголоса за глупые и опасные в такой час мысли, старая хозяйка поспешила запирать окна и двери.
Ветер становился всё сильнее.
Пригнувшись в седле, хрупкая светловолосая девушка старалась не отстать, не потерять из виду своего господина - госпожу - та гнала коня по лесной дороге, прямо навстречу начинающейся буре, а обрывки её смеха уносились за спину с воем ветра, скрипом деревьев и первыми раскатами грома.
Девушке казалось, что страшно и слишком похожим голосом - сумерки смеются в ответ.