нас аккуратно начинают выколупывать из нашего полузакрытого корпуса.
со следующей недели, например, мы снова будем выходить в отделения к пациентам. нас снова будут путать то с врачами, то с медсестрами, то с чёртом лысым (но защищенным по правилам внутрибольничного режима, а потому ещё более анонимным. думаю, мы все постепенно сольемся для них в единственного лабораторного чёрта, который будет вечно и неотступно приходить к ним, зачем-то делая вид, что не помнит, о чём вы говорили с ним буквально вчера.)
готовьтесь.

но пока ещё нет.

пока я сижу в перерыве над стопкой материалов и бутылкой минералки, и милый польский мальчик Януш вслух и с выражением читает мне историю от первого лица про мужика, который вырастил в своём яичке паразитического червяка и долго мучительно извлекал его (на самом деле быстро и неумолимо, но Януш читал мучительно), сгорая от стыда.
интонации, хтонический ужас и тихие стоны отчаяния при попытках представить себя на этом месте удаются ему очень искренне.
такова пугающая сила жизни.

подкаты мальчика Януша так милы и невинны, что я говорю: господи, конечно, давай фото.

некоторые вещи никогда не устаревают.