2. социопатия/психопатия/сумасшествие
ф!малк, мертвецы, дарк, боянновато, псевдо-АУ
310
Долорес Вайнберг видит мертвецов.
Когда она сказала об этом одному из них, он чуть не вывернулся наизнанку от смеха. Охренительная шутка, сказал он, я слышу её всего лишь пять тысяч семьсот двадцать девятый раз. "Я вижу мёртвых людей", говорит долбаный вампир другому долбаному вампиру. Я бы решил, что ты спятила, не будь ты из этих, и до тебя ненормальных.
Долорес оторвала ему голову и выбросила под солнце, просто чтобы убедиться, что ничего не изменится.
И она оказалась права. Он остался таким же мёртвым, как до того.
Долорес не дура.
Проблема не в том, что она и её знакомые не дышат, не стареют, жрут кровь и всё такое. Это чушь - они изменились, но мало кто всерьёз считает себя ходячим трупом.
Проблема в том, что она видела, как они умерли.
Геенна случилась несколько лет назад.
Фанатики Шабаша оказались правы - просто даже они не представляли, как это будет, и все их попытки что-то противопоставить оказались пустым местом. Долорес видела, как тысячи её сородичей в секунды уничтожила сила, которую она даже не успела осмыслить. И, похоже, ее разум всё-таки не выдержал.
Потому что с тех пор эти воспоминания - городские улицы, Маскарад, охота и говорящие с ней призраки, не знающие, что они уже давно мертвы, - преследует её ночь за ночью, затягивая в иллюзию, едва отличимую от реальности.
Они говорят с ней, смеются над ней или опасаются, припоминают ей сира, шагнувшего под солнце на вторую ночь после её становления.
Не верят ей, само собой.
Иногда, закрывая глаза в своём глухом подвале-убежище, Долорес находит в себе силы ненадолго вернуться в реальный мир. Глухой, опустевший, зыбкий, как тёмное болото.
Там ей осталось недолго - крови взять почти неоткуда, а значит, сначала торпор, а потом этот кошмар, уничтоживший всех, кого она знала, догонит и её, избавив мир и от её призраков заодно.
Но, может быть, Долорес придумает, как заставить их исчезнуть, немного раньше.