[azhi-dahaka]

никак не определюсь, хочу всё-таки оставить этот дневник для личных записей с серьёзными щами, для фандомного упороса, тупо для текстов, или для бессмысленного ололо.
хочу, конечно, циклично все эти вещи и ещё десяток, но у меня и так уровень разделения себя на слои вплоть до трёх разных бумажных дневников, куда ещё?
буду дальше хотеть по кругу, как стрелочка по часам, ок.

рефлексия, немецкий, ещё немного книжки мьевиля
и почему моя внутрення жизнь такая дурацкая

*

намедни оказался в пальменгартене аж на час, был покатаем в лодке с вёслами.
довольно драматично был, будем честны.

ну, то есть, я не скажу, что мой навык грести в лодке с прошлого раз эн лет назад ухудшился - это физически малореально, я ещё не достиг такого уровня власти над плотью, чтобы достигать отрициальных значений своих статов, - но моя скромность и неопытность нивелировалась стараниями.
в очередной раз гребанув не туда, куда собирался, я смутился и скромным движением выломал вёсла из уключин.
ну, правда, потом вставил обратно. они, по ходу, привычные.

лодочка, не болей.

*

рефлексия и разбор эмоций - странная штука.
я начинаю серьёзно понимать людей, которых гипнотизирует смерть. не через личное, не как опыт потери чего-то присвоенного, а как явление. я начинаю понимать слёзы, вызываемые смертью, не имеющей к тебе личного отношения.

нежность, котики.
нежность способна вызвать больше слёз, чем любое горе или страх.
а нежность - это физическое ощущение хрупкости того, чего ты касаешься. это то, что ты чувствуешь, когда ощущаешь на всех уровнях хрупкость и недолговечность состояния, в котором находится живое.

экзюпери это был, да? эфемерный - это значит, тот, который должен скоро исчезнуть.
когда начинаешь ощущать нежность при виде абстрактной смерти, начинаешь что-то понимать.

(это место для фандомной вомпо-отсылки, Молли, я смотрю на тебя очень внимательно и с неожиданным пониманием. пора завязывать с этим уровнем откровенности, наверно.)

хирургический стол научил меня тому, какая жизнь прочная и сильная.
дохлый ёжик на дороге в полседьмого утра научил меня тому, какая она хрупкая.
путь моей внутренней эволюции чот как-то. ну.

*

всё ещё думаю про "Шрам".
она ещё и про то, как по-разному получают от сюжета те, кто пытается изменить статус-кво, и те, кто пытается его сохранить. про то, что изменение - это всегда риск потери. и про то, что шрамы - это ещё и свидетельства того, как тело восстанавливает то, что было до этого - рубцовой тканью пытается придать себе ту же форму, насколько возможно.
те, кто напрямую пытаются менять, ломая существующий порядок - теряют, умирают, пропадают.
те, кто пытается сохранить - меняются, обрастают шрамированной тканью, сами не замечают, как идут к новому.
эволюционный путь версус революционный, все дела. опять, опять.

Любовники хотели изменить не просто Армаду, а весь мир вокруг - в итоге их искусственный симбиоз развалился, он остался почти сломанный в Саргановых водах, она умотала в открытое море в одиночку на кораблике к цели.
Флорин Сак принимает Армаду как свой новый вроде как дом, подвергается окончательной переделке, решается участвовать в передаче сайласова послания кактам, невольно помогая кробюзонскому флоту найти Армаду - и теряет Шекеля, теряет окончательно оба дома, да и обретённое море едва не теряет.
Сайлас Фенек врёт всем и каждому, но в конце концов выясняется, что он работает на изменение уровня глобальной экономики-политики-военки, грубое изменение, буквально методом слома, прогрызания колеи - и не надо говорить, как он заканчивает.
Бруколак вроде бы хочет сохранить Армаду как было - но когда выбирает метод мятежа и сговора с гриндилоу, теряет большинство своих "детей", как минимум на время теряет Утера Доула и в конце концов оказывается распятым для казни под солнцем.
Йоханнес Тиарфлай, Аум, все остатки научной группы - гибнут, пытаясь починить аванка, которого грубым рывком вырвали из его среды и впрягли пахать вместо двигателя на идею Любовников.
даже Хедригалл - вроде бы против идеи Любовников, но не решается переть против неё, и в итоге одна его версия пропадает хрен знает где, другая - сходит с ума, едва не убившись в Шраме, среди тех, кого он считает мёртвым.

но та же Беллис - что бы она ни делала, её ведёт прежде всего желание вернуться домой и по ходу - сохранить Нью-Кробюзон от гриндилоу. сохранить и вернуть, а не изменить. дом и себя. и она получает свой шанс, только по ходу отмечая, что и она, и её идея дома уже хорошо изменились.
тот же Бруколак выживает, чтобы стать символом стабильности, вернуться в Сухую осень и следить там за порядком, получив бонусом плюс к симпатии своих подданных и прогулки Доула к нему на "Юрок" - при том, что у него вся эта история теперь написана на морде, и половина Армады треплется не только про то, к кому Доул шляется ночами, формально оставаясь при Любовнике, но и о том, кого Доул поддержит в случае проблем.
тот же Флорин, хороший, в общем, мужик - получает возможность прямо влиять на ситуацию, только когда действует напрямую в целях развернуть всё как было, мы не хотим разломать то, что есть. и у него получается. его слышат. его не слышали, когда он орал про Шекеля, а теперь слышат.

и так во всём.
грубые переломы способны вести вперёд, но они оказываются потерей.
сохранение и возвращение почти невозможны, но именно они оказывается путём к изменению.
и шрамы, шрамы, шрамы на всех уровнях, маркирующие это изменение и сопротивление ему.
это красиво. это мне нравится.

*

ещё про книжку - не могу избавиться от мысли о романтике, конечно.
над Армадой практически всю книгу стоит тень Любовников - ребяток, которые настолько увлеклись играми в слияние, что даже традицию шрамить возлюбленному лицо в знак страсти и присвоения зеркалили друг на друге, возводя в ранг святого фетиша.
это очень красиво.
но это ерунда по сравнению тем, сколько и каких шрамов наполучал немёртвый Бруколак после эпических пиздюлей от Утера Доула - потому что именно с Доулом он дрался во время мятежа последним, и только у Доула была возможность распять его под солнце.
и я думаю, котики, что Бруколак ему позволил.
потому что эта овер двухсотлетняя вампирская тварюка с лёгкостью раскидывала кучи народа во время мятежа - и с такой же лёгкостью до того ушатала Фенека со статуэткой, которого тот же Доул в тот момент одолеть не смог. выводы напрашиваются.
я не знаю, кто бы из них кого завалил, если бы они реально решили друг друга убивать.
но мне таки кажется, что Бруколаку очень не нравится идея причинять Доулу вред.

в общем, если кому-то было мало их ночных тайных прогулок, давней эмоциональной истории взаимоотношений, дурацкой вампирьей политической ревности, то эпилоговая часть додаёт примерно всё.
и то, что автор упоминает оставшиеся после этого Бруколаку шрамы именно на лице - ну... это, наверное, просто так.

*

инстаграм мой что-то мне немного надоел.
пока не придумаю, как переделать этот или про что делать новый, буду постить там дурацкую микроскопию с дохлыми листиками, дохлыми насекомыми и... не знаю, моим дохлым мумифицированным самоопределением в качестве постера картинок.
потом хз.

олсо, пролюбил пароль от дрима.
опять.
я мастер ведения аккаунтов где угодно, очевидно.

*

в немецком есть два основных глагола для обозначения слова знать.
разница между ними, на самом деле, опознаётся очень просто.
wissen - это знать вообще: из книг, из каких-то общих источников, из людей, абстрактно знать, получив информацию.
kennen - это знать из своего опыта, конкретно: встретив, пропустив через себя, попробовав.
наверное, то самое познать - должно быть именно kennen, если делать всё по-честному.

ich weiss den Weg.
oder noch: ich kenne den Weg.

крч, если бы между этими глаголами была промежуточная форма, это был бы я.