вомпы-ау - 3

[azhi-dahaka]

так.
я не умею в композицию. я не умею в выверение линий.
я не умею и не хочу уметь, я просто хочу графоманить эти черновики дальше.

ещё немного про пылкого юношу, сбор инфы и про то, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.
всё ещё ау, всё ещё куски.
этот стоило сшить с предыдущим, но у меня всё опять сработало не так.
хрен с ним. потом придумаю, что с ними делать дальше.

Ему всё ещё кажется странной мысль, что именно в такие моменты, - напившись крови какого-нибудь идиота в городе, или, как сейчас, чьего-то почти добровольного раба, пришпиленного к стенке в кабинете бог знает ради какой идеи, - именно после этого чувствуешь себя почти человеком.
В голове проясняется, мысли больше не перебивает нервное раздражение, не заставляет всё более злобно и затравленно скакать от точки к точке, не умея связать их между собой, да и не испытывая такого желания.
Можно думать. Можно понимать. Можно контролировать себя и даже в чём-то сочувствовать этому бедолаге у стены - впрочем, Матьяс дал ему пару глотков из своего запястья, и тот снова счастливо пялится вперёд, не обращая внимания на отражение своего наркоманского счастья в лице собрата, получившего клочок дозы вместе с ним.
Сросшиеся пальцы и крепления, похожие на антикварный экзоскелет.
Анри не знает, должен ли испытывать сожаление - о них самих, или о том, что едва ли они захотели бы уйти, если бы им предложили.
Но, по крайней мере, он честен с собой в этом незнании.
Значит, пока всё работает.

- Выходит, всё ещё хранишь остатки человечности, - замечает архиепископ, пока программа медленно загружает данные.
Анри пожимает плечами.
- А ты, значит, всё ещё не требуешь от меня послать их к чёрту.
- А разве я когда-нибудь собирался? - Матьяс пожимает плечами. - Я уже говорил, что не буду тащить тебя в боевую стаю, там хватает расходников и без тебя. Ты сам дурак, что выбрал эту позу. Но если ты по-прежнему можешь в ней стоять и приносить пользу делу, наслаждайся священной свободой.
- Ты знаешь, что могу.
Иначе этого разговора бы не было.
- Знаю, - кивает Матьяс, переводя взгляд на монитор.
Кроме карты, там высвечивается исходник с датами, списками, именами. Анри хмурится, проглядывая его наискосок, поднимает глаза.
- Почему ты вообще заинтересовался тем, что творится на другом конце континента? Это даже не твоя епархия.
- Первые трое погибших там каинитов были членами стаи Суарез. Ты её не знаешь, она водит бродячую стаю по всему восточному региону последние лет пять. Пугают бедуинов, набирают из них же себе стадо, выжирают, бегут дальше. Помогли мне как-то в одной мелкой заварушке с анархами.
- Тебе, - Анри недоверчиво ухмыляется, - нужна была помощь в том, чтобы набить пару анарховских морд?
- Какая разница, нужна ли? Я оценил порыв и верность секте. - Матьяс постукивает карандашом по столу, задумчиво глядя поверх монитора. - Суарез не доверяет епископам в Северной Африке. Не знаю, что они там не поделили - мне иногда кажется, она немного параноик. Когда её стая прикочевала в наше захолустье, она попросила меня послать туда пару ребят, если у меня есть, попробовать разобраться по-тихому. Если бы там затаились камарильские ублюдки, мы подключили бы всех, кто будет рядом, и снесли там всё. Это наша территория.
- Я помню, они так не считают.
- Само собой. - Матьяс едва заметно морщится, кладя ладонь на собственную шею и потягивая мышцу. - Мне успели передать, что признаков угроз нет, проверить ситуацию с местными, и... Больше ничего, тишина. А дальше ты знаешь. Я послал туда нормальную котерию, когда не вернулись эти двое. Им не препятствовали до самого момента исчезновения. За ними сгинули ещё две, я отправил их независимо друг от друга. Точно так же сгинули, без следов. Меньше, чем за месяц.
Три группы - боевые, верные друг другу и наверняка лично ему, уж таких он выращивать умел, когда было нужно.
Что надо сделать, чтобы такие пропали по дороге, не оставив следа?
- Не предательство? - помолчав, спрашивает Анри.
Матьяс смотрит в сторону - не больше мгновения, прежде чем покачать головой с явным сомнением.
- Не такое, о котором мы смогли бы хоть что-то установить. Аргументов за эту версию у меня нет, в отличие от аргументов против. Если у тебя будет что добавить к этому...
- А охотники?
- Обычно устраивают представление и оставляют за собой горы пепла и выжженной земли. Как и Камарилья, если они не дураки. Ты ведь не станешь отказываться использовать расправу над врагами к вящей славе своих хозяев и для устрашения остальных? А там расправа была быстрой, чистой, и я не вижу причин, почему бы Камарилье или охотникам о ней промолчать и не сделать всем вокруг красиво. Но они не оставили даже следа. Ни физически, ни какого-нибудь подобия... Магии или колдовства. Если верить тому, что я успел получить.
По мере того, как он говорит, Анри просматривает данные по карте и сверяет с новыми.
Этот разговор нравится ему всё меньше.
И не только содержанием.
- Ассамиты? Тал-Махе-Ра?..
- Я не исключаю, - неохотно кивает Матьяс. - Но снова слишком мало сведений, чтобы говорить конкретно. Не знаю. Послать туда ещё несколько стай - значит, точно так же скормить их в темноту неизвестно чему. Для нормального расследования этого маловато, сам понимаешь. Для боевых действий, очевидно, тоже.
- Дела. А я думал, это я буду тем, кто сообщает тебе собранные данные и верифицирует выводы. - Анри сцепляет руки в замок, кладет на них подбородок. - Стоило додуматься, что ты меня зовешь не за этим.
- Не только за этим, - поправляет Матьяс, устраиваясь на краю стола рядом с ним. - Ты говорил, что связь очевидна. Что ты выяснил из того, что я тебе не сказал?
- Ладно. Смотри.
Он щелкает курсором и открывает карту, подкручивает масштаб, разворачивая затем монитор к Матьясу.
- Вот наша основная сумеречная зона. Считай, от египетского захолустья, по побережью и немного в сторону израильских границ. Другого захолустья, то есть. Дальше, - он щелкает курсором снова, обозначая отметку, - насчет Суарез я и правда не в курсе, а твои первые ребята теряются где-то здесь.
- Почему здесь? - Нахмурившись, Матьяс снова стукает карандашом по столешнице. - Последний выход на связь был севернее. Вот тут примерно, в паре часов от Луксора.
- А сигналы с устройств пропадают вот здесь, причем ближе к рассвету. Если я правильно поймал время.
- Чудесно. Все понятнее и понятнее. - Матьяс отчеркивает карандашом на листке координаты точек. - Дальше?
- Дальше ты шлешь первую, ладно, допустим, котерию. И почти сразу за ней еще две, они лезут в тот же район с разных сторон и пропадают вообще бесследно. И рисуют нам вот такую территорию между точками.
- Это должно мне о чем-то говорить?
Матьяс рассматривает получившуюся фигуру, едва заметно шевеля губами, и Анри не уверен, что вопрос обращен к нему.
- Пока не знаю. По мне, гораздо хреновее выглядит то, что как минимум две последние пропали в примерно одно время. - Он убирает маркеры, кроме последних точек, и на карте снова остается только россыпь отметок на североафриканских просторах. - Что бы ни пыталось оторвать нам руки, его либо много, либо оно в состоянии контролировать вот такую территорию одновременно. Класс, да?
Матьяс поднимается с края стола и делает несколько шагов по кабинету, потирая ладонью предплечье.
- Я не думаю, что целью были именно наши руки, - замечает он наконец. - Даже если бы Суарез или тамошние братья попали под кого-то из моих врагов, кто рассчитал, что она обратится ко мне... В чем смысл идти по кружному пути и выманивать у меня тех, кого я и так готов был пустить в расход? Это кроме вопроса, кому и зачем мы тут вообще нужны последнее время.
Анри молчит, глядя на карту на экране - наверное, дольше, чем вообще стоило бы.
Отличный момент, чтобы припомнить: в твоей биографии, в принципе, бывали моменты, которые могли бы много кого заинтересовать. Пусть даже это было не вчера. Пусть даже мы одной только удачей их пережили и не перебили друг друга после. Но ты же не можешь игнорировать возможность...
Не только удачей, напоминает он себе.
Матьяс смотрит перед собой, отвернувшись от него, и по выражению его спины очень хочется сделать вывод, что он согласен с этой мыслью.

- Ладно. Допустим, наши попали под руку или сунулись, куда не надо. Значит, дело или в разборках с местными, или в самой территории.
Архиепископ кивает, снова возвращаясь к столу.
- Может иметь смысл. Что с территорией?
- Честно? Почти ничего.
Он выводит в несколько окон новую стопку данных, раскидывает карту и несколько фотографий.
- Мелкие городки, чаще нейтральные. Блокпосты иногда. Не очень далеко от этой точки - аж пара штук, но это просто потому что до границ не очень далеко. Какие-то раскопы кое-где. Там дорог-то полторы на весь регион, и те - скорее, временное явление.
Матьяс переводит взгляд с одной точки, отмечающей места пропажи своих котерий, на другую, будто рисуя в мыслях всё ту же область между ними. Участок, где пропали первые разведчики, остаётся отмечен слабым пятном в нижней части этой зоны.
- И так во всех местах, что ты изучал?
- Угу.
- Их хоть что-нибудь объединяет? Из неочевидного.
- А то. Большое, характерное и очевидное ничего. Серьёзно, Матьяс, эта часть пустыни в стороне от примерно всего, что в тех местах вообще есть. Там даже связь одинаково хреновая. И, прежде чем ты спросишь - нет, военных баз у смертных и прочей жести там тоже нет.
- А раскопы?
- А что раскопы? Местные археологи, несколько мелких экспедиций. Ну, ты знаешь, в этой части света вечно что-то ковыряют. Может, последние пирамиды ищут. Я на всякий случай покопал на эту тему... Тоже ничего такого. Эти ребята - видимо, единственные, кому этот район сейчас вообще интересен. Но никаких великих открытий, они уже несколько лет там тихо ковыряются. Может, они Суарез и отпинали, а к тебе она прибежала, потому что перед местными было стыдно?
Матьяс напряжённо смотрит в экран, скрестив руки на груди.
- Учебные какие-то? Кто их финансирует?
- Без понятия. - Анри бросает на него удивлённый взгляд. - Поискать?
- Давай.
Он разворачивает монитор к себе, ногой подтягивая ближе сумку, достаёт свой ноутбук и пару кабелей, второй рукой начинает вбивать на клавиатуре первые адреса.
Растянутые суставы удлинённых пальцев привычно носятся по клавиатуре, когда надо, способны заменить речь. Анри не слишком хорош в искусстве Изменчивости - Матьяс раньше тактично шутил, что чувствует себя террористом, похитившим у носферату сокровище, которое явно предназначалось им, - но руками своими немного гордится. Переделать суставы, хрящи и кости так, чтобы не изуродовать кисти и не ослабить их, но позволить охватывать одной почти всю панель клавиш без усилий - достаточно тонкая работа. Не настолько тонкая, как то, до чего он иногда способен дотянуться этими пальцами через системы связи, оккупированные всё теми же носферату, но всё-таки.
- Это всё?
Он разводит руками.
- Какие-то частные источники у них, скорее всего. Штаты или Канада.
- И никаких сведений о том, что они там копают?
- Погоди. - Анри снова стучит по клавиатуре, на этот раз уже своей собственной, чтобы было проще. - Ну, как сказать. Вот тут ссылаются на пару их обзорных статей по находкам, но сами статьи удалены, и вроде как почти сразу. Потом снова вывешены, видишь, просто с другими датами... И там тоже ничего такого. Какая-то античная ерунда.
Матьяс поднимается и снова делает несколько шагов вдоль стены кабинета.
Анри хмуро наблюдает за ним, понимая, что на этот раз дурное предчувствие вряд ли вызвано нехваткой крови и приближающимся голодом.
- Слушай, ты же не думаешь... Ну, что они там раскопали что-нибудь такое?
- Какое?
- Ну, что могло подгрести под себя весь регион и уничтожить наших там? Или забрать.
Он сам понимает, что это звучит как сценарий дебильного фильма.
Но с учётом того, сколько дебильных фильмов существует про таких, как они...
- В смысле, мумию какую-нибудь? Пришельцев? Торпорного патриарха? - Матьяс вдруг останавливается и начинает нервно смеяться. Анри вздрагивает, настороженно глядя на него, и когда он перестаёт, его голос звучит вдруг неожиданно сдержанно. - Нет, вряд ли. Я думаю, что всё немного хуже.
- Может, хорош меня пугать? Мне и так не весело.
Он раздражённо отворачивается и потягивает пальцы.
- Как скажешь. Ты знаешь, чья это зона интересов?
- Северная Африка?..
- Ближний Восток и ближайшие территории. Археология и раскопки у чёрта на рогах. Следы античной рухляди, растащенные по свету.
Почти застывшее лицо говорит о его мыслях красноречивее, чем все эти дурацкие намёки.
- Ну, если там артефакты или ещё что, - осторожно говорит Анри, - то много кто может интересоваться, верно? И из наших, и не только.
- Верно, - хмуро говорит Матьяс.
Анри отворачивается, постукивая пальцем по краю стола.

Матьяс - параноик.
Очевидно, закономерно, давно.
Никакого прорицания не надо, чтобы понять, чего он опасается, возможно - чего опасался с самого начала, и уж тем более без всяких дисциплин ясно, что эту свою навязчивую идею он притягивает за уши туда, куда не следует.
Анри его в чём-то понимает. Он и сам последние десять лет живёт в своём убежище, словно и вправду какой-нибудь носферату, старается не светиться в делах Шабаша за пределами Джози, делает вид, что ту идиотскую историю можно забыть и ничего не опасаться, как и было обещано, но...
- Я не буду развивать эту тему, - говорит он мрачно.
Матьяс сидит на краю стола, скрестив руки на груди, и смотрит перед собой почти равнодушно. Анри рад, что ему давно не нужно дышать, потому что воздух в кабинете тяжёлый, пустой, почти как тогда. Смертному, наверное, залил бы лёгкие, как формалином.
- И ты не будешь. Ага?
Матьяс бросает на него взгляд, который мог бы показаться насмешливым, но Анри не смешно.
- Если ты как архиепископ не можешь решить проблему со своими стаями здесь... Ты сообщаешь о ней выше, правильно? Ты сам меня учил, как всё делается. Кардиналу, или кому-нибудь из Консистории. Воеводе, на худой конец, ты же сам говорил, воеводе до всего есть дело.
- Если до неё донести суть проблемы.
- Именно! Без разницы, кому, лишь бы не...
- Нет.
- Пусть пошлют туда свои стаи, - с нажимом продолжает Анри, - пусть вообще Инквизицию туда отправят, те точно раскопают всё, до чего дотянутся, и дело с концом. Может, там инферналисты бесятся. Может, уже вызвали какую дрянь.
- Нет, - повторяет Матьяс, сжимая пальцами край стола.
- Но Инквизиция...
- Я не собираюсь сдавать им его территорию, ясно?!
Анри замолкает, глядя на него расширившимися глазами. Когда последний раз в этом доме на него повышали голос?..
Матьяс поднимается со стола и снова делает несколько шагов по кабинету.
- И я не собираюсь быть тем, кто окажется виноват, когда туда явится толпа братьев во главе с Инквизитором, разнесёт там всё до самых грунтовых вод и сломает какую-нибудь древнюю склянку, за которой он гонялся последние два века. Второй ошибки он мне не простит. - Обернувшись, он говорит уже спокойнее: - И я лучше сам туда полезу и сгину, чем сделаю что-то, из-за чего он сочтёт меня врагом.
Анри сидит неподвижно, опустив глаза - долго, не меньше минуты, прежде чем тихо сказать:
- Это не его территория.
- Мне достаточно того, что это область, к которой он проявляет интерес. И она на одном континенте со мной.
- Ладно! Ладно, - сдаётся он тогда, захлопывая крышку ноутбука. Помолчав ещё пару мгновений с поджатыми губами. - И что ты тогда предлагаешь? Самому тебе туда соваться - только ссориться с епископами там, да ещё не факт, что тебя не ушибёт тем же. Мы же понятия не имеем, что это за хрень... Кардинала ты не хочешь, Инквизицию не хочешь. Что тогда? Просто сидеть и не соваться туда, пусть сами разбираются, кто там следующий попадёт?
Вообще-то это было бы разумно.
Египет и Аравийский полуостров - самая дальняя от них зона на всём континенте. Даже за пределы слегка выходит. Что бы за чертовщина там ни творилась - это проблемы тех, кто не отследил её появление в своих землях. Анри всё ещё не слишком уверенно разбирается во внутренних и неочевидных правилах шабашитского деления территорий, но даже его уровня хватает, чтобы понимать - из Южной Африки своих условий Северной не диктуют. Матьяс, конечно, чёрт знает чем руководствуясь, сделал глупость, отправив туда своих...
Своих.
Три десятка боевых ребят, может, и не самых вменяемых, но достаточно верных своему архиепископу, чтобы отправиться через весь континент за парой ответов для него, и поплатившихся за это своими не-жизнями. Чёрт с ними, с остатками человечности, но разве эти придурки не назывались их братьями и сёстрами? И разве они заслужили сгинуть в качестве статистического материала, с памятником в виде стопки точек на карте в его браузере?
- Нет, - говорит Матьяс, и Анри вздрагивает.
- Что?
- Я не буду сидеть и ждать, пока кто-то разберётся.
- Тогда что...
- Я сообщу ему, и пусть решает сам.
Пару мгновений в кабинете висит тишина. Даже тихое дыхание гулей у стен и стук их сердец - словно где-то далеко, доносятся сквозь слой воды.
- Прости, что? - говорит Анри наконец. - Ты... Хочешь снова напомнить ему о том, что существуешь? После того, как вылетел оттуда с половиной морды и ещё получил... Дай-ка вспомнить, что-то вроде "никогда больше не показываться мне на глаза"? Матьяс, ты спятил?!
Матьяс смотрит прямо перед собой, по-прежнему держа руки скрещенными, и только сжимает белыми пальцами собственный локоть - с каждой секундой немного сильнее.
- Если это проблема, способная причинить вред Шабашу, я не только имею право, но и должен дать знать о ней...
- Кардиналам! Консистории!..
- Или напрямую кому-то из примасов.
- Кому угодно...
- И я уже сказал, что если натравлю на его возможный проект тех, кто этот проект раскопает, - жёстко добавляет Матьяс, - то уже не будет играть роли, расстроил ли я его своим появлением до того.
Анри раскрывает рот, чтобы прокомментировать момент с расстройством, но в следующую секунду соображает.
- В смысле, появлением? Ты же не лично туда попрёшься?!
- А ты, - на лице архиепископа проступает кривая усмешка, - предлагаешь мне ему письмо отправить или сообщение на сотовый? Так это не делается, Анри.
Он поднимается, сжимая пальцами плечи, делает пару кругов по кабинету, пытаясь разогнать отголосок фантомной боли, ползущей под кожей, словно чужие длинные пальцы.

Матьяс снова сидит на краю стола, сцепив руки на груди. Смотреть не надо, чтобы видеть, позу самую чуять знакомую, вплоть до напряжённых плеч и спины, похожей на надгробный камень.
О чём он думает, чтоб его черти взяли?
Реально из своего опыта видит эту идиотскую мысль как вариант, сулящий наименьшие проблемы, или это просто какой-то больной вариант стокгольмского синдрома, незакрытого гештальта, или как там называется вся эта муть у смертных? Каинитам не положено. У каинитов наверняка всё это должно называться как-то по-другому, у них всё, твою мать, по-другому, трижды, вообще иначе, чем у людей, да, конечно, дитя. Анри просто не повезло, что его когда-то лишили этой утешительной иллюзии почти с самого начала. Вот Нэн, небось, верит искренне в эту чушь и таким не страдает. Может, ей бы и понравилось. Может, даже самому Матьясу понравилось, за сотню лет, говорят, начинаешь здорово меняться, дожить бы ещё...
Анри поднимает лицо от сцепленных рук.
- Год, Матьяс. Год и три ночи, ровно. Ты, может, их плохо помнишь или не полностью - а я помню. Целиком. И я, твою мать, не хочу снова оказаться в этих долбаных подвалах! Даже близко к ним не хочу.
- Я не приказываю тебе лететь со мной.
- Объясни мне. Я не понимаю. - Он поднимает глаза, сцепляя пальцы сильнее. - Ты правда всё ещё думаешь... Или ты надеешься, что он тебе простит ту обиду, если ты сейчас принесёшь ему на блюдечке эту информацию в обход остальных? После всего, что он с тобой сделал?
- Анри, я сижу сейчас здесь благодаря тому, что он сделал.
- О, да. Неплохая цена за то, как он тобой воспользовался. И мной заодно.
- Мы все пользуемся друг другом, если ты ещё не заметил. Это не повод не соблюдать правила, которые...
- Викос - больной ублюдок, понимаешь ты? На голову отбитый. И при этом правил он знает побольше, чем мы оба, и умеет применить, как ему нужно. Ты, блин, с шансами не вернёшься оттуда, если попадёшься ему на глаза ещё раз.
Взгляд Матьяса становится холоднее.
- Ты понимаешь, что мне сейчас следовало бы оторвать тебе голову... Хотя бы из чувства самосохранения?
- Отрывай! Я посмотрю, как ты вместо меня отряд носферату станешь держать. - Анри поднимается и подходит к нему, заглядывая в глаза. Протягивает руку, кажется, первый раз за все эти годы снова касается его предплечья. Осторожно сжимает пальцы. - Слушай, я понимаю, что для тебя это было... Я, на самом деле, ни хрена не понимаю, каково это и что вообще у вас творилось, пока... - Он встряхивает головой, раздражаясь от собственного косноязычия. - И я не понимаю, как ты вообще можешь думать без ужаса о том, чтобы снова попытаться с ним встретиться. Но я знаю, что та история закончилась, Матьяс. Десять лет как.
- Девять и пять месяцев, - говорит архиепископ, глядя на его пальцы на своей руке. А потом поднимает голову, встречаясь с ним взглядом, и повторяет: - Я не приказываю тебе лететь со мной. И не прошу. Более того, если на мою просьбу о встрече мне ничего не скажут или пошлют к чертям, я умою руки. Но не раньше.
- Ты упрямый, как... И он всё-таки сломал тебе мозги тогда, похоже. - Анри убирает руку и с горечью качает головой. Потом открывает глаза.
Не отговоришь от дури - хоть не капай на мозги. В прошлый раз это ничем хорошим не кончилось.
- У тебя должен был остаться адрес, верно? - говорит Матьяс, выпрямляясь. - Этой его... Ассистентки. Ревенанта. Напиши ей этой ночью.
Анри прикусывает губы.
Он сам не называл её имени даже для себя с тех пор, как они оба вернулись тогда в Джози. Но почему-то то, что Матьяс этого имени даже не помнит, царапает изнутри сильнее, чем он ожидал.
- Думаешь, за столько лет от неё что-то осталось?
- Понятия не имею. Но других вариантов постучаться тихо мне в голову не приходит. Наши отношения были не настолько близкими, чтобы он мне личный номер телефона для переписки оставлял.
Анри давит лезущую на губы нервную усмешку.
- Даже когда тебя...
- Голова, Анри. - Под тёмной тканью водолазки на его плечах чуть заметно смещается несколько мышц. - Оторву.
Анри поднимает руки ладонями вперёд, показывая, что понял.
Матьяс расслабляет руки.
- У меня будет к тебе ещё пара просьб.
- Дай угадаю. - Он со вздохом кладёт ладонь на крышку ноутбука. - Хочешь, чтобы я тебе маршрут организовал, если полетишь?
- И работу здесь. Я не хочу, чтобы новости о том, куда и как надолго я отлучаюсь, пошли по всему городу. Сможешь сделать так, чтобы пару ночей моего отсутствия не заметили хотя бы издалека? Без ритуалов они проживут, но вот эти все вещи на всякий случай: почту отслеживать, удалённый доступ, системы безопасности... Собственно, то, что ты и так делаешь постоянно, пока я не вижу.
Анри поднимает бровь.
- Не видит он... Ладно. Я попробую сделать, что смогу. Но сам тут за тебя сидеть не буду, так и знай.
- Я понимаю, - помолчав, говорит Матьяс.
Он тоже молчит.
Паршивое ощущение, когда тебя пытаются использовать вроде бы по делу, и без лишних прелюдий, и думать, по-хорошему, не надо - просто выполняй, что говорят, и веруй в правоту тех, кто ведёт, и остальное тебя не касается. А ты сидишь и не можешь избавиться от мысли, что будет сейчас вернее: попытаться сорвать ему эту глупость, самому сдать его с этими планами руководству секты и не позволить натворить глупостей? Третий вариант? Анри тысячу раз успел пожалеть о том, что не выбрал какой-нибудь из этих сценариев в прошлый раз, когда его сир упёрся в прошлый охренительный план ради дела секты...
Идиотом надо быть, чтобы не понимать, на каком месте в списке приоритетов тут дело секты.
- Ты затеял очень, очень хреновую авантюру, Матьяс, - негромко говорит он, глядя вперёд. - Опять. И я прикрою тебя, конечно, здесь, но о большем - не проси. Ясно?
- А если я прикажу? - вкрадчиво спрашивает Матьяс, наклонив голову.
- И накажешь меня как архиепископ за то, что не подчинюсь? - Анри с неохотой вбивает пароль и поднимает на него взгляд, не скрывая кривой невесёлой ухмылки. - Ты серьёзно думаешь, что это звучит страшно? После...
Матьяс смотрит ему в глаза, и он очень чётко ощущает, что - не надо.
Не надо об этом говорить.
Не надо было вообще упоминать всю эту дичь, даже той парой слов, о которой он теперь уже жалеет.
Хочешь лететь на другой континент и приставать к этой отмороженной ведьме, у которой таких, как ты, наверняка пара сотен заформалинена по десятку штатов, а ты от них отличаешься только тем, что выжил, - пожалуйста. Хочешь снова окунуться в этот бред насчёт Пути и прочего, заплатив за это какой-то сомнительной информацией о чужих разборках, - сколько угодно. Ты главный здесь, прошлой дури тебе не хватило, чтобы начать ценить нормальную не-жизнь - насколько она вообще может быть здесь нормальной, - но это твоё право, мы не Камарилья и не ходим строем только потому, что кто-то так сказал, кроме тех случаев, когда ходим. Вперёд. Ты называл меня своим другом, мы с тобой уже должны друг другу пару жизней, смертей и хорошего пинка, но разве я тебе лекарь?
Всего этого Анри, конечно, не говорит.
Просто смотрит Матьясу в глаза, и тот смотрит в ответ, словно понимая и даже в чём-то сочувствуя, пусть даже таким, как он, вроде как не положено это уметь.
А потом он говорит негромко:
- Я всё равно рад, что мы увиделись.
Анри опускает взгляд и, даже помня о том, что воздух ему давно не нужен, всё равно не может полностью задавить попытку тяжело вздохнуть.
- Я тоже, - признаётся он.