я люблю секонд-хенды.
нет, честно. настоящие лавки с кучей проживших уже немалую жизнь старых штук разной степени убитости, половину которых даже трогать не хочется, а на другую половину можно медитировать подолгу.
правильная лавка секонд-хенда - это этакий музей быта для маргиналов. люди часто тащат туда всё подряд, не думая, потому что старьё не нужно, а денег - очень надо.
а ты потом ходишь среди полок с пыльной фиготой, от чашек-ложек-игрушек-плащей, на которые стрёмно и скучно смотреть, до телефонного аппарата каких-нибудь 60-х годов, или деревянного ящика для флаконов и аптечки, с обитой гравированным металлом скважиной в дверце и царапинами на резьбе по краю. ты такие ящики видел только в фильмах про австрийскую глубинку, какой она была больше полувека назад. а этот - стоит себе на полке между дешёвыми старыми украшениями и потёртой почтальонской сумкой, пахнет деревом, пылью и всякими отдушками, и можно его потрогать и различить на деревянных углах царапины и следы от ключей, а внутри на полке - почти незаметные отпечатки старых флаконов, тяжёлое стекло такой след оставляет, если ставить его годами на одно и то же место.
ещё немного про время, которого, как известно, не существуетживые вещи. в которых отпечаталось время, которое они прожили.
руками можно потрогать кусочки не такой уж давней истории.
масляная лампа, шар из толстого стекла на подставке, с утопленным в отверстие тёмным фитилём и слоем прозрачного вязкого масла на дне шара. механическая дрель, двуручная, из тяжкого чуть захватанного металла, с какими-нибудь шестернями внутри, чтобы крутить рукоятку, и от этого бы двигалось сверло размером с каштановый орех на конце. пепельница из цельного куска мрамора, с идеально отполированной внутренней частью и вообще не обработанной внешней, структуру сколов по ней можно изучать.
куча бесполезной дряни, вроде старой одежды, заигранных пластинок от граммофона в обшарпанных коробках, пластиковых статуэток и уродливых шкатулок-зажигалок из ширпотребных ларьков - а потом вдруг медный кувшин с нерегулярной резьбой по краю или какие-нибудь старые весы, которым раза в два больше лет, чем тебе. чашками покачивают. пыльными и тихими.
тебе чаще всего не нужны были бы эти вещи даже даром - но ты бродишь там, среди этой пыльной рухляди, и иногда выцепляешь взглядом такое, что непонятно, как оно так сохранилось и почему ему не сделали отдельную витрину. и трогаешь рукой осторожно - мозгом понимаешь, что это даже антиквариатом ещё не считается, ему всего-то не больше лет сорока - но эта вещь сделана человеческими руками, она прожила дольше, чем ты, и в ней отпечаток времени - и того, когда и зачем её создавали, и того, которое прошло с тех пор. это даже не уважение - не знаю, как назвать такое по отношению к вещам.
времени невозможно придать форму, но иногда она проступает сквозь форму вещей.
у меня из такой лавки стоят на столе песочные часы. с тонким стеклом, с белым песком внутри и прочной деревянной основой о трёх опорах.
про песок я не знаю - его не потрогаешь руками - а дерево из куска ствола недалеко от сердцевины, потому что в одной из основ проходит естественная трещина, какие образуются внутри древесного ствола за годы, а если присмотреться, то сквозь старый лак можно увидеть годовые кольца. я не знаю, сколько этим часам на самом деле, но знаю, что деревянную часть точно чинили и укрепляли руками уже после сборки.
а ещё в таких местах есть книги. часто - дурацкие, вроде романов или рецептников десятилетней давности.
но в последний раз, когда меня туда занесло, на меня выпала почти сама с одной из полок книжка про античный Рим, ляйпцигского издания 1972 года, с описаниями структуры, архитектуры и боги знают ещё чего, с вложенной в разворот двусторонней картой того Рима (подробной! прорисованной, с моделями зданий, улиц, храмов, с пометками, с одной стороны листа - около 60 г., с другой - 320 г. для сравнения, и мне первый раз в жизни хочется заламинировать бумажную карту) и с прикрепленными к другому развороту скрепкой газетными вырезками про римскую архитектуру). она стоила мне почти всей выскребенной из кармана мелочи.
(оставшейся части мелочи мне стоила в том же магазинчике огромная книжка про историю биологических исследований и вклад кучи народа от Дарвина и Менделя и дальше в ключевые области, с такими дивными сканами и фото в качестве иллюстраций, что в детстве я бы за такую вообще удавился).
и ведь кто-то сдал за бесценок в лавку с рухлядью, что одну, что вторую.
и так не только с книгами.
живые вещи и живые книги. проступающие сквозь материю кусочки времени.
если в такую лавку наведываться иногда, изучить и пообщаться с самыми старыми образцами, это правда похоже на живой кусок музея, спрятанный за углом торгового центра. самые старые вещи вроде того ящика с резной скважиной или собрания томов общей энциклопедии, занимающее целую полку - чаще всего стоят больше, чем готовы отдать те люди, которые мельком забегают за дешевым попользованным барахлом в такие места. поэтому эти самые живые штуки могут стоять там - месяцами, а то и полгода, или, может, больше. иногда заходишь туда посмотреть на них и потрогать, и про некоторые можешь рассказать больше, чем меняющиеся куда чаще продавцы где-то за прилавком.
существуют ещё всякие фломаркты или ярмарки выходного дня, куда народ целенаправленно притаскивает всё подряд на продажу, и где можно напороться на по-настоящему древние и удивительные штуки - но их так любить не получается. слишком много народу расталкивать вокруг, слишком суетно и быстро, слишком мало времени и слишком много мусора и бесполезной дряни нужно фильтровать на бегу.
в лавках и магазинах, где тихо и куда можно прийти, чтобы именно изучить и услышать такие штуки - вот там оно имеет смысл.