о тёмной воде

[azhi-dahaka]

bleach
кога, мурамаса, какие-то левые человеки
джен, флешбек-9, в какой-то степени ау, наверно
дисклаймер: куботайт.

дурацкая история про креведку-шинигами и его будущее чудовище. вариация на тему первого раза (тм), тыканье друг друга палочкой, невротичные умильства
домыслы, мелкие огрехи против матчасти, опечатки итд - возможны, выявление будет воспринято с благодарностью
дальше сами знаете

6 437 слов

Вода давит со всех сторон.
Вода, тёмная и глубокая, тащит во все направления одновременно, втекает в глаза, в нос, в рот, когда пытаешься закричать, в уши, словно пытается пропитать насквозь.
Кога взмахивает руками и ногами одновременно, таращит сквозь неё глаза изо всех сил, но даже направления не различает, куда плыть, чтобы выбраться на поверхность. В груди жжёт, потому что воздух в лёгких кончается, а вода с каждым отчаянным движением кажется всё гуще.
Вода крутит его, наверное, во все стороны, и всё настойчивее лезет в горло, сжимает грудь, словно погружаешься в неё всё глубже. Вода давит, давит на рёбра, на горло, скручивает, как мокрую тряпку, мотает во все стороны, словно пытается выбросить куда-то, но некуда, потому что она - везде.
Кога снова дёргает руками в сторону, вцепляется ими себе в горло, пытается зажать нос и рот. Последние крупицы воздуха тяжело выползают через них серебристыми пузырями, лёгкие словно тисками раскалёнными стиснуло. Он беспомощно поворачивает голову и не видит вокруг ничего, кроме воды и пляшущих в ней разноцветных пятен.
Пульс гремит в ушах, бешено, срываясь, заглушая гулкий шум вокруг, сливаясь с ним в единый неразличимый грохот.
Кога снова пытается извернуться в этой вязкой тёмной воде, и не чувствует движения. Вместе с лёгкими сдавливает уже самое сердце, словно тяжёлой каменной рукой стиснуло, и не понятно, как оно ещё пытается судорожно биться в эту руку и толкать в тело остатки загустевшей, лишённой воздуха крови.
Наверное, он всё-таки тонет.
Силы утекают из скрученных судорогой рук и ног, растворяются в тёмной воде вокруг.
В какой-то момент на несколько мгновений он перестаёт ей сопротивляться.

Выкрученное напряжённо тело опускается в тёмную тёплую глубину, как брошенный камень.
В голове звенит оглушительно громко, густая вода сдавливает его со всех сторон, сжимает сердце, выкручивает все суставы, тысячей тяжёлых ладоней стискивая всё тело. Кога успевает невольно дёрнуться перед навалившейся на него темнотой и подумать о том, как обидно будет так глупо утонуть, подставившись под удар куда более слабого противника...
И не замечает, как тяжёлые ладони воды, словно сквозь неё растущие, скользят по его рукам и рёбрам, толчком расправляя ему плечи.
Как сжимают шею сзади, как толкают в спину и волной ударяют в ключицы, пытаясь то ли заставить запрокинуть голову, то ли шею свернуть. Как сжимают сердце, едва ли не внутрь пробравшись, до треска в рёбрах и горящих лёгких, раз за разом, почти рывками, и как ритм этих рывков постепенно становится всё больше похож на его собственный пульс.
Жить хочется с каждой секундой сильнее.
Кога сжимает зубы, из последних сил сопротивляясь наступающей темноте, пытаясь не пустить тёмную воду в саднящее, словно обожжённое изнутри горло. Не обращает внимания на то, как гул и треск воды и чего-то ещё страшнее вокруг становится невыносимо громким, стискивает его со всех сторон, словно в глубине моря тоже есть волны из воды и звука. И не сразу распознаёт, как сквозь этот грохот пробивается, кроша его на клочки, почти неразличимый шёпот.
Здесь можно дышать.
Кога выгибается, пытаясь что-то выкрикнуть, и тут же, глотнув воды, заходится в судорожном кашле, бьющемся внутри без выхода. Поток рывком дёргает его назад, и только через секунду он соображает заткнуть себе рот и нос рукой, широко распахнув глаза.
Грохот оглушает, давит ещё сильнее, кажется, заставляя погружаться всё глубже.
Здесь. Можно. Дышать.
Внутри наконец поднимается запоздалая паника. Лёгкие дерёт, словно заливает жидким пламенем, руки и ноги почему-то мгновенно холодеют. Темнота наваливается со всех сторон, делая звук таким же вязким и неотвратимым, как поглотившая его тёмная глубина.
Кога беспомощно вытягивает свободную руку куда-то, наверное, вверх, и успевает окончательно понять, что - всё. Спина упирается во что-то твёрдое, как камень, и наверное, это уже дно.
И тут же тяжёлые, давящие со всех сторон бесчисленные ладони - придавливают его к этому дну, обнимая со всех сторон, спелёнывая, как кокон.
Перед глазами на секунду мелькает, разгоняя тёмную воду и бесцветные искры в ней, бледная ладонь – настоящая ладонь, с длинными узкими когтями на растопыренных пальцах. Кога в панике пытается рвануться вперёд, но жёсткие сильные руки стискивают его крепче, и в спину сквозь твёрдое пробивается торопливый ритмичный грохот, пульсом отдаваясь у него в груди.
А потом по виску проводит сквозь воду что-то мягкое, как водоросли или тина, и оглушительно громкий шёпот, больше похожий на крик, разрезающий грохот воды и пульса в ней, пробивается в самое ухо:
- Здесь можно дышать!
Коге всё равно, что оно говорит.
Коге уже нет дела до того, что это существо, прорезающее воду своим сиплым шёпотом, кажется, удерживает его одновременно тысячей когтистых рук, прижимая спиной к своей костлявой груди и не давая погрузиться глубже. Кога не понимает, почему всё ещё не задохнулся в этом коконе, и единственное, что он помнит по-настоящему, всем измотанным телом - что не хочет умирать.
Дышать.
- ...Кога!..
В голове что-то перещёлкивает. А может, просто кончаются силы, теперь уже совсем, - но Кога рывком, почти судорогой распрямляет плечи и делает глубокий вдох, впуская воду в нос, в горло, в горящие лёгкие.
И ещё один.
И ещё.
Вода устремляется внутрь мгновенно, заливает его целиком, наполняет грудь и горло, пропитывает сразу и целиком. Затапливает пожар, без воздуха разрывающий тело изнутри, и перестаёт быть водой, - потому что Кога дышит.
Глубоко, в полные лёгкие, высоко вздымая грудь, до боли в лёгких. Дышит, замерев в этой плотной воде без начала и конца, с растопыренными руками и изумлённо вытаращенными глазами, из которых могли бы слёзы сейчас политься от того, как это прекрасно - когда можешь дышать. Неважно, чем и как.

Когтистые руки невидимого существа позади продолжают крепко обнимать его со всех сторон, и это уже тоже не страшно. По крайней мере, больше не чувствуешь, что тонешь.
- Вот так, - выдыхает тот же голос, снова почти на ухо, и одна из бледных ладоней соскальзывает с его плеча по руке и крепко сжимает запястье. - У тебя отлично получается. Слышишь?..
Гул воды отходит куда-то на задний план, сливается с громким, но уже совсем не страшным звоном в ушах. В спину Коге колотится сквозь чужие рёбра, сильными ровными ударами, едва ли не быстрее его собственного сердца.
Он пытается повернуть голову, чтобы рассмотреть существо, которое продолжает держать его неподвижно, но лицо тут же утыкается во что-то вроде тех же водорослей или мягкого меха, скользящего сквозь воду.
Тогда - открывает рот, собираясь спросить, но голоса не выходит - изо рта выбираются несколько серебристых пузырей и, ежесекундно сталкиваясь друг с другом и меняя форму, уплывают в неизвестном направлении.
Кога смотрит им вслед широко распахнутыми глазами и понимает, что там - поверхность. И даже, кажется, теперь различает тусклые лучи света, мягко проходящие сквозь воду с той стороны.
Вода снова начинает давить на него всем весом, с каждой секундой всё сильнее, напоминая о том, что минуту назад он едва не утонул здесь, и ещё не поздно попробовать снова. Внутри вздрагивает тревожная струнка.

Вода словно опять начинает двигаться, почему-то сильнее сдавливая голову и горло, и Кога чувствует, как обнимающие его когтистые руки сжимаются сильнее.
- Давай выбираться отсюда, - тихо произносит ему на самое ухо их обладатель, и Кога кивает ему, больше не пытаясь повернуть голову.
Глубоко вздыхает в густеющей воде и взмахивает руками.
Бледная ладонь с длинными острыми когтями, вцепившаяся в его запястье, не отпускает. Направляет его движения, чуть заметно выравнивая угол, в какой-то момент - когда он чувствует, что измотанные мышцы больше не слушаются, - продолжает движение за него.
Кога, упрямо смотрящий неморгающими глазами вверх, уже не различает движущейся во все стороны воды и впивающихся в него сотен когтистых рук, и не знает, то ли он сам всё-таки выплывает из этой глубины, помогая себе из последних сил, то ли его просто тащат оттуда за руку или за что там. Но это уже тоже - не кажется, потому что света в воде становится всё больше, давление со всех сторон превращается в настоящее течение, а смешивающийся с его нарастающим грохотом быстрый шёпот, который уже почти невозможно различить, почему-то заставляет верить, что всё теперь будет хорошо.

*
Вот теперь вода похожа на воду.
Едва его ноги касаются твёрдой поверхности - колени мгновенно подламываются, горло продирает всё равно что песком, а из позвоночника словно штырь выдёргивают. Кога, кашляя и пытаясь продохнуть, падает чуть ли не носом в ровную каменную поверхность, судорожно выталкивает воду из лёгких, носа и горла, хрипит, едва не всхлипывая от обиды и одновременно облегчения.
Когда снова получается нормально дышать, он неуверенно поднимается сперва на колени, упираясь вздрагивающими руками в камень - камень светло-серый, глаза режет после этой тёмной глубины, ровный и чуть тепловатый, или так только кажется, - потом просто садится прямо на камень и нащупывает шнур на промокшей хаори.
- Оставь.
Кога вскидывает голову.
По крайней мере, у него всего две руки, а не тысяча, как казалось под водой. Сложены на груди, с длинными, изогнутыми, как лезвие катаны, когтями, с костистыми ладонями, которыми он вцепился себе в плечи.
- Ты... меня вытащил, - на всякий случай говорит Кога, и снова начинает кашлять. Остатки воды дерут горло и нос, словно солёные.
Тот медленно кивает, не отводя от него огромных прозрачных глазищ.
Склонился над Когой, длинный и узкий, в балахоне затянутом почти до пола, сам мокрый и бледный, и дышит медленно, тяжело, словно не девятилетнего мальчишку из воды доставал, а скалу какую-нибудь. Мокрые пряди к вискам прилипли, и глаза - запавшие, обведены тёмным, и светятся - как морская вода на свет в последние секунды перед тем, как Кога вынырнул из глубины на воздух.
Оби широкий и клочья сиреневого меха вокруг шеи топорщатся. Кога смотрит на него и думает - а под водой было, как будто тина по щеке скользит, такой мягкий.
Тот продолжает молчать, рассматривая Когу, внимательно и почти тревожно. Наконец осторожно протягивает костлявую, серовато-бледную ладонь с когтями к его лицу. Кога замирает на секунду, но в движении нет ни капли угрозы, а чего есть - он не понимает тоже, поэтому наблюдает.
Прохладные пальцы касаются его виска, проводя точно по бьющейся в нём тонкой вене, легко скользят по скуле. Торчащую возле уха алую прядь сдвигают острые, невероятно длинные ногти, вблизи похожие на когти птиц или Пустых.
- Это ты меня звал? - спрашивает Кога.
Рука отдёргивается от его лица, а глаза странного существа распахиваются так, что становятся почти круглыми.
- Звал?..
От его голоса вокруг разносится эхо. Впрочем, здесь от каждого звука эхо - отражается от всего, заставляя воду где-то внизу отзываться тихим плеском. Кога кивает и, оглядываясь по сторонам, добавляет:
- Ну да. Мне прежде чем попали по голове, наверно, я слышал. Я и раньше слышал, просто не мог понять, куда идти, поэтому так долго… - Повертев головой и не обнаружив вокруг ничего, кроме той же воды и торчащих из неё колонн из того же светлого камня, Кога снова поднимает на него глаза и поясняет: - Меня звали по имени. Я подумал, что когда так зовут – это кому-то очень плохо и нужно помочь.
Странное существо смотрит на него с недоумением, никак не вяжущимся с его точёным лицом и строгой, слегка напряжённой позой. Изгибает одну тонкую бровь.
- Плохо? – наконец переспрашивает оно, словно пробуя слово на вкус.
И хмурится, словно узнавая.
Кога кивает снова.
Вокруг какое-то время стоит тишина, сквозь которую негромко просачивается тихий плеск воды по камням. Сердце уже успокоилось, дыхание выровнялось и руки перестали дрожать так явно, что на них боязно опираться, чтобы встать. Форма духовной академии, плотная жёсткая ткань и набор узлов и складок, потяжелевшая раза в три от пропитавшей её воды, снова кажется куда легче, чем несколько минут назад. Проведя ладонью по краю хаори, Кога чувствует, что она каким-то образом успела высохнуть целиком.
- Я же говорил, оставь. Ничего тебе и твоей одежде не сделается, - замечает его собеседник.
Кога поднимает голову и замечает, что с него тоже вообще-то ни капли воды не стекает. А волосы и мех на оторочке у него, наверное, просто всегда так торчат.
- Я мокрый был насквозь, - говорит тогда Кога непонимающе. Помолчав, добавляет: – И я думал, что утонул.
- Ты здесь ни за что бы не утонул.
- Здесь?
Кога оглядывается снова, уже внимательнее. Вокруг, до горизонта, насколько хватает глаз, простирается под широким белым небом вода. Тут и там из неё торчат разной высоты колонны из светлого камня, широкие, как стволы самых старых деревьев, которые он видел на окраинах Руконгая. Большая часть – словно срезаны огромным лезвием, некоторые – с отколотыми кусками или трещинами, другие – наклонены под странным углом. Сквозь воду ни капли почему-то не видно, как глубоко они в воду они уходят.
Сам Кога сидит на одной из таких же колонн, выступающей из воды чуть выше остальных, и волны тихо плещутся внизу, омывая её края.
- Мы где? – тихо спрашивает он, снова внимательно глядя на существо рядом с собой. – Во всём Сейретее с Руконгаем нет столько воды. Когда драка началась… Мы были в лесу за академией, где полигон. Там вообще ничего такого не было. И у меня одежда сухая. И у тебя.
Его собеседник, не переставая смотреть на него широко распахнутыми глазами в тёмных провалах, негромко вздыхает, потом на секунду опускает голову.
- Тебе не стоило сюда так приходить… По крайней мере, сейчас. – Покачав головой, он снова вздыхает, потом встряхивает волосами, словно отмахиваясь от какой-то мысли, и протягивает ему руку с распахнутой когтистой ладонью. – Вставай. Неужели ещё не догадался?
- Это твой мир? – спрашивает Кога, вкладывая ладонь в протянутую руку.
Жёсткие прохладные пальцы сжимают его кисть так легко и естественно, что Кога вздрагивает от этого ощущения. И не может понять, почему оно кажется ему знакомым до боли под ребром.
- Твой.
И начавший было подниматься с каменного пола Кога вцепляется в его ладонь, чтобы не упасть обратно.

Разумеется, им рассказывали про принцип в академии.
Совсем немного – и достаточно для того, чтобы каждый из будущих Шинигами получил представление о том, что такое его меч и каковы на самом деле его возможности, и не пытался раньше времени изображать невесть что.
Про духовный мир – который скрыт в глубине твоей души и которого можно достигнуть долгими медитациями и постоянной работой. Где можно услышать часть себя и своей силы, которая скрыта от тебя под слоями наносного, ненужного и ненастоящего. Где можно, если хватит силы и усердия, услышать имя своего меча, подчинить его себе и научиться пользоваться его силой, сделав её однажды по-настоящему своей. Где живёт часть твоей души, которая становится занпакто – духом твоего меча, и у которой ты должен будешь научиться тому, чему не сможет научить тебя ни один из преподавателей академии и старших…
Кога слушал тогда объяснение, завороженно, как далёкую сказку, и запоминал каждое слово, чтобы потом тихо повторять себе в темноте, сжимая рукоять тяжёлого асаючи.
Правда, там ничего не говорилось о том, что однажды можно окунуться в свой духовный мир буквально с головой, едва не захлебнуться в нём, а часть души будет тащить тебя за шкирку из воды и складывать на сухое, как слепого щенка.
Кога смотрит на него во все глаза, пока тот медленно отпускает его руку и убирает ладони с длинными когтями в карманы на бёдрах. В тишине – даже плеск воды доносится как будто откуда-то издали, или вообще только мерещится, когда вслушиваешься – рассыпается тихий перезвон. Словно клинком устье ножен задели.
Кога распрямляет плечи, справившись с забившимся где-то в горле воздухом, смотрит в широко распахнутые бирюзовые глаза склонившегося над ним существа, задрав голову, и зачем-то говорит:
- Я – Кога. Я будущий Шинигами.
- Я знаю, - медленно произносит его собеседник, чуть заметно кивая.
Действительно. С чего ему не знать.
- Я… - поколебавшись, произносит он чуть тише и не так уверенно. – Я уже слышал твой голос. Не могу вспомнить, где.
Существо снова кивает ему, и на пару секунд выражение его глаз меняется. Если бы оно было человеком, Кога бы заподозрил, что видит там грусть. Не такую, которую знает сам – какую-то новую, от которой улыбаются и становится тепло внутри. Даже если ненадолго.
Улыбаться Коге кажется глупым. Он смотрит на странное существо и честно не понимает, откуда оно такое могло взяться. На человека похоже – но если присмотреться, то выйдет, что оно там, под узким своим плащом, каких люди не носят, словно состоит из одних костей, и на бледном остром лице глаза горят в провалах, как просвеченная вода. Руки – гладкие на вид, светло-серые, и длинные когти растут, кажется, прямо из кончиков пальцев.
Когда он коснулся пальцами когиного лица, пальцы были холодные.
Кога знает, что спрашивать надо вовсе не то, но сам – смотрит и смотрит на эти руки, чтобы не разглядывать лицо совсем уж пристально. Потом – всё-таки поднимает глаза и несмело произносит:
- Дай посмотреть?
Существо колеблется пару мгновений (Кога думает, что сказал что-то, что не положено, и успевает открыть рот, чтобы добавить – ладно, стой, не обязательно), потом делает шаг к нему и, опускаясь перед ним на корточки, медленно протягивает раскрытую ладонь.

Кожа на ладони у него прохладная, жёсткая и неожиданно чуть шершавая, кости проступают сквозь неё даже на внутренней части ладони. Кога не припомнит, встречал ли когда-то людей с такими руками – но он вообще редко дотрагивается до людей, поэтому ладонь наощупь напоминает ему скорее рукоять старого меча без оплётки, обтянутую тонкой скатовой кожей. Он с любопытством трогает пальцами выступающий сустав и осторожно, стараясь не хвататься за длинные острые когти, пробует согнуть ему один палец.
Владелец пальца, всё это время следящий за его движениями со смесью настороженности и интереса, в ответ чуть дёргает уголком губ и прикусывает нижнюю, то ли пытаясь не улыбаться, то ли что.
- Ты сильный, - говорит Кога, отпуская палец.
- Да, - произносит тот с непонятным выражением и поднимает на него прозрачные глаза. - А ты?
Кога отпускает его руку совсем и неопределённо пожимает плечами.
- Не знаю. Все говорят, да. – Он раскрывает ладони и протягивает существу напротив, показывая обе сразу. Ладони худые, узкие, выглядят рядом с когтистыми длинными руками совсем детскими, и покрыты мелкими мозолями и царапинами. – А ты как думаешь?
Собеседник снова протягивает руку, осторожно берёт его кисти в свои, внимательно рассматривает.
- Я думаю, да. Иначе бы ты здесь не оказался.
Кога почему-то краснеет и отворачивается.
- Я здесь оказался, - бросает он в сторону, - потому что мне в драке по голове дали, помнишь? Кто бы меня победил, если бы правда. И ещё ты меня за шкирку из воды вытащил.
- Сколько человек с тобой дрались?
- Четверо, - неуверенно говорит Кога, продолжая смотреть в сторону, - что ли… Я не видел точно, вообще-то. Какая разница.
- И ты дрался один с четырьмя противниками?
- Ну и что? Я всегда один.
Руки странного существа, держащего его кисти, чуть заметно вздрагивают и тут же опускаются. Медленно поднявшись во весь рост, оно задумчиво делает пару шагов в одну строну, в другую. Кога слышит лёгкий перестук по камню, опускает глаза и видит на его ногах светлые сапоги с загнутыми носами и небольшим каблуком. Они ему тоже что-то напоминают, но сейчас не вспомнить. Кога решает, что, может, он оттого и кажется таким высоким, что тощий как скелет, и каблуки.
Потом поднимает глаза и замечает, что его собеседник уже с минуту стоит на месте и внимательно смотрит на него. Тонкие тёмные губы едва заметно шевелятся, но слов Кога не слышит.
Вообще ничего не слышит.
- Что?.. – нахмурившись, спрашивает он.
Существо напротив мгновенно замолкает, сжав губы в нитку. Пару секунд смотрит на него, не отрываясь, потом отворачивается и, звякнув когтями, складывает их в глубокие карманы плаща. Кога опускает голову и не может понять, что ему не так, и почему-то не знает, как спросить.
Наконец его собеседник встряхивает головой и твёрдо говорит:
- Нет.
- Чего нет? – моргнув, Кога делает шаг к нему, но тут же замирает, окончательно запутавшись.
Тот глубоко вздыхает, потом медленно поворачивается к нему, скрестив руки на груди, и негромко, осторожно, словно подбирая незнакомые слова, произносит:
- Тебе не нужно больше быть всегда одному.
Мальчик смотрит на него непонимающе, нахмурив брови. Тогда он ещё говорит, гораздо тише и наконец поднимая на него глаза:
- Кога.
И Кога думает, что непонятно как так получается, но вот так его ещё никто никогда не называл. По имени звали, а так – нет. Потому что немеет дурацкая мышца в горле, когда слышишь разницу.
А потом до него доходит смысл сказанных слов.

Странное существо смотрит на него, ничего больше не говоря, прозрачными глазами в тёмных провалах, и кажется, можно разглядеть в них всё равно что тревожную рябь по воде. Коге даже мерещится плеск этой воды вокруг. Словно это ему сейчас сказали что-то, за что первый раз в жизни кому-то хочется то ли ударить больно, то ли в плечо уткнуться, а до плеча ещё допрыгни. И показать нельзя, и ответить что-нибудь, наверное, нужно.
Кога смотрит на него в ответ, настороженно, но глаз его собеседник не отводит, несмотря на сцепленные на груди руки.
В глаза ему тоже редко кто смотрит подолгу.
Вода плещется где-то внизу, у основания колонны, тихо, но почему-то слышно её резче, чем сердце в горле бухает. Что оно делает в горле и почему вместо разговора выходит вот это, Кога не понимает тоже.
Он отводит глаза первым. Опускает голову, хмурится, было делает шаг назад, снова вскидывает глаза, дёрнув злополучный узел на куртке. Глухо, с усилием выдавливает:
- Нет.
- Нет? – словно эхо плеском отзывается, и Кога вздрагивает.
- Нет, ты… странное что-то говоришь.
Его собеседник смотрит несколько мгновений, непонимающе нахмурив тонкие брови. Потом качает головой, невесело усмехнувшись. Неторопливо проходит мимо Коги, бросив на него непонятный взгляд, усаживается на край колонны, свесив ногу с загнутым носом сапога. Задумчиво всматриваясь в воду, протянувшуюся до горизонта, подпирает голову рукой.
- Странное, значит? – негромко говорит он.
Кога, поколебавшись, подходит к краю и смотрит несколько мгновений вниз. Вода чистая, глубокая, колонна уходит в неё непонятно как глубоко, и до её поверхности не меньше нескольких секунд лёта, если свалишься. Он молча оглядывает угловатую фигуру своего собеседника, застывшую в нескольких шагах, и осторожно садится тоже. Подтягивает колени к подбородку.
- Понимаешь, это же не бывает так просто, наверно. То есть, - Кога хмурится, пытаясь припомнить, что ещё им рассказывали в академии про такие вещи. Краем глаза следит, как собеседник наклонил голову, слушая его. – Я знаю, что ты… занпакто.
- Твой занпакто, - шелестит негромко, почти не перебивая его слов, но Кога всё равно запинается в этом месте.
Мотнув головой, переводит дыхание и продолжает:
- Да. Это значит, чтобы тобой… Ну то есть, мечом. Так – владеть, мне нужно тебя как-то подчинить. Узнать твоё имя и получить шикай. Нам рассказывали, что все Шинигами через это должны пройти.
- Верно.
- Издеваешься? - говорит тогда Кога, и обида всё-таки прорывается в голос, мгновенно сделав его горьким ещё где-то в горле. – Я обычным-то мечом еле могу что-то сделать, особенно если в настоящей драке. Я реацу направлять не знаю, как, и никто меня научить не может, только сдерживать говорят. Я понятия не имею, что вообще надо делать, понимаешь? Кто только про эту силу придумал…
- Кога.
Он замолкает, не поднимая головы. И правда, зарядил жаловаться, как девчонка.
Собеседник смотрит на него, не двигаясь, только голову повернул, и брови у него сведены на переносице, словно ему сейчас чего-то очень непонятного наговорили. Вода тихо движется внизу, и не разглядишь ни ряби, ни волны.
- Ну чего? – наконец не выдерживает Кога, от этого внимательного взгляда непонятно про что чувствуя себя совсем глупо.
- Ты помнишь, сколько тебе лет? – негромко спрашивает занпакто.
Кога дёргает плечом.
- Ну и что…
- Ну и вовсе не обязательно сейчас.
Он вскидывает голову, против воли вытаращив глаза.
И встречает прямой, твёрдый взгляд снова ставших прозрачнее воды глаз, окружённых тёмными разводами.
- Да?.. – спрашивает совсем глупо как-то.
- Сам подумай. Ты сам сказал, что ещё ни техник не умеешь, ни мечом драться по-настоящему. Так рано вообще мало кто из Шинигами способен услышать свой меч, не то что забраться на такую глубину. Откуда тебе было научиться и с чего быть готовым.
Плечи у Коги снова сами собой поникают.
- Тогда, значит, ты сейчас…
- Ничего не значит, - отмахивается существо, поднимаясь на ноги. Когти, просвистев в воздухе, звякают чуть слышно о камень. – Если хочешь – научишься всему, что надо, будущий Шинигами. А ты ведь очень хочешь. И времени на тренировки у тебя сколько пожелаешь будет.
- Да они уже мне ничего нового стараются не показывать. Откуда вообще учиться, как с собственным занпакто?..
- Я тебе покажу, как.
- Ты?
Кога резко запрокидывает голову. Собеседник стоит у него за спиной, склонившись над ним и спрятав руки в карманы, и рассматривает его с каким-то новым выражением на бледном лице.
- Нет, серьёзно? Ты научишь?
Тот чуть заметно улыбается, продолжая смотреть, и спокойно кивает.
- И не прогонишь отсюда, раз я слабый и ничего ещё не умею?
- Ты не слабый, - качает он головой. Кога продолжает смотреть на него требовательно и тревожно, и тогда он вздёргивает подбородок и слегка закатывает глаза. – Ну куда я тебя отсюда прогоню, а? Это же твой мир. Твой, понимаешь?
- Нет, - честно говорит Кога, но по губам у него расползается из последних сил сдерживаемая дурацкая улыбка. – Но я научусь и обязательно пойму. Если пообещаешь, что не будешь притворяться, что понимать нечего, как они. Обещаешь?
- Обещаю, - твёрдо говорит занпакто, прищурив на него глаза и продолжая улыбаться уголками тонких губ.
Кога поднимается на ноги, выпрямляя спину и улыбаясь ему в ответ уже совсем открыто и уже, кажется, совсем веря.
- И спрашивать тебя можно будет про всё?
- Ну, попробуй, - хмыкает его собеседник в ответ, делая шаг назад и снова складывая руки на груди.
Кога набирает воздуха в грудь.

*
Эхо разносится над водой, перекликаясь среди колонн, отдаётся едва заметным плеском внизу. Отражает со всех сторон звук шагов – быстрые и лёгкие от когиных сандалей по шероховатому камню и гулкие чёткие удары каблуков его занпакто, за которым он перепрыгивает с одной широкой срезанной каменной площадки на другую, оказываясь то у одного, то у другого острого локтя.
- А почему колонны треснутые, как будто старые?
- Их размывает водой, или мечом может повредить, или ещё чем-нибудь. Никто их не чинит и не строит новых, просто их здесь сколько хочешь, можно идти бесконечно по ним. Я не знаю, насколько они старые и как далеко или глубоко тянутся. Они здесь всегда были.
- А как я в воде дышать мог?
- Ты и сейчас можешь. Это твой духовный мир, Кога. На самом деле ты сам создаёшь то, что в нём происходит. Эта вода, как и всё остальное, есть в твоей душе, и если бы ты был готов и знал это с самого начала, может быть, ты бы и на дно уйти не попытался. Ты можешь в ней дышать, ходить по ней, если почувствуешь, как, и по воздуху наверняка можешь. Надо просто привыкнуть.
- А говорить почему не мог?
- Я же сказал, нужно время и тренировки. Когда ты примешь этот мир и узнаешь его изнутри себя, он станет подчиняться тебе, как любое оружие, когда учишься с ним работать. Ты сам сможешь создавать законы, по которым в нём всё будет происходить. Это тоже постепенно станет понятнее.
- А зачем тебе сапоги, как у меносов на картинках?
- Кога!..
- Ладно, не… - Кога взмахивает руками, оступившись на краю одной из колонн, наклонившихся над глубокой прозрачной водой. Рука его спутника мгновенно взлетает в его сторону, словно готовая правда поймать за шкирку – но в следующую секунду отдёргивается и исчезает в глубоком кармане, как в ножнах, когда Кога восстанавливает равновесие и выпрямляется.
- А… ты мне скажешь своё имя? – спрашивает без перехода, вскидывая голову.
Занпакто качает головой, глядя вперёд.
- Рано.
- Почему?
- Потому что ты сейчас не услышишь. Это… тоже иногда происходит не сразу, Кога.
Кога стоит, покачиваясь с пятки на носок, рядом с ним на краю колонны и смотрит в глубину. Кажется, что от пристального взгляда вода начинает двигаться и создавать волну, но с такой высоты не разберёшь.
Спрашивает уже тише:
- А если у меня получится – ты поможешь мне освоить шикай до того, как нас в академии на полигон станут брать?
Его собеседник молчит какое-то время, потом медленно поворачивает голову и внимательно смотрит ему в глаза.
- Почему тебе это так важно?
Кога смотрит на него, нахмурившись, и нерешительно переступает с ноги на ногу. Потом тихо вздыхает и передёргивает плечом.
- Понимаешь, Шинигами – это тот, кто может защитить своих. Сейретей тоже, но это нужно много работать и становиться сильнее, чтобы суметь. Но и людей тоже. Даже если они ещё не верят, что ты можешь. Я буду Шинигами. Если окажется, что в лесах за полигоном правда могут напасть Пустые, а ни у кого, кроме учителя, даже шикая нет... – Он переводит дух, чувствуя себя почему-то очень глупо под этим потяжелевшим цепким взглядом, но упрямо продолжает ещё тише: - Если я смогу их защитить, они поймут, что я такой же, как они. Как ты думаешь? Наверняка ведь.
- Ты хочешь использовать шикай, чтобы защищать других Шинигами? – помолчав, спрашивает его собеседник.
- Ну конечно, - Кога округляет на него глаза. – И Сейретей. Для чего ещё-то?
Тот качает головой.
Сложив руки за спиной, делает несколько неспешных шагов по каменной площадке. Кога наблюдает за ним краем глаза, нахмурившись и пытаясь понять, что не так, но тот не смотрит в его сторону. Только движется так, что в лицо толком не посмотришь.
- Эй? – не выдерживает Кога, неуверенно делая шаг к нему. – Такое нельзя спрашивать? Или что?..
Тот снова поводит головой, зябко обхватывая себе локти когтистыми ладонями и глядя на него вполоборота, медленно отвечает:
- Ты ведь понимаешь, что это может быть очень трудно?
- Наверное, - с сомнением говорит Кога, всё ещё непонимающе рассматривая его руки. Поднимает голову, встречаясь с ним взглядом, и изо всех сил старается не спрятать лица от этой прозрачной холодной воды у него в глазах. Выговаривает тревожно сжавшимся горлом: - Они говорят, у меня много силы, и я ничего не могу ею по-настоящему сделать. Мы вдвоём же будем сильнее, по-настоящему, если шикай, разве не так?
Занпакто отворачивается первым. Снова уставляется вперёд, где смыкается с размытым горизонтом бесконечная вода с обломками и срезами каменных колонн.
- Так, - наконец говорит он чуть глуше, чем раньше.
- Я знаю, что легко не будет. Легко вообще не бывает, - помолчав, Кога добавляет: - Если ты мой занпакто, то ты ведь это тоже знаешь.
Тот медленно кивает.
Выглядит он так, словно слушает Когу вполуха, глядя куда-то за горизонт и нахмурившись. Становится совсем тихо, и можно различить, как ровная гладь воды вокруг их каменной площадки подёргивается рябью сильнее, чем раньше, и по поверхности воды проходит уже настоящая волна.
Вода чуть темнеет в ответ.
Кога настойчиво повторяет:
- Так поможешь?
Его собеседник поводит плечом, почти неслышно вздохнув, и снова поворачивается к нему всем корпусом. Платок, закрывающий ему шею и брошью закрепленный, чуть колыхается от непонятно откуда взявшегося ветра.
- Я же обещал, - разводит он костистыми руками, и уголок губ у него вздрагивает почти незаметно.
И Кога несмело улыбается, почти не пытаясь скрыть облегчения.
Налетевший порыв ветра разлохмачивает ему волосы, и по воде проходит очередная волна, отразившись от края колонны тяжёлым плеском. Камень под ногами вздрагивает, отдаётся во всём теле, и занпакто Коги настороженно оглядывается вокруг.
Воздух наполняет быстро нарастающий гул, от которого, кажется, гудят камни до самой воды. Кога, покачнувшись, сам не зная зачем закрывает ладонями виски.
- Это что? Тут ветер разве бывает?..
Занпакто, мотнув головой, резко выбрасывает руку в сторону, и в раскрытой ладони мгновенно вспыхивает сиреневая искра.
Но в эту секунду над водой разносится громовое эхо, поднимая очередную волну, и колонна внезапно смещается у Коги из-под ног, словно съезжая в сторону. Он успевает взмахнуть руками, теряя равновесие, и увидеть рванувшееся к нему молнией с дикими горящими глазами существо в длинном светлом плаще.
Дальше мир рывком сдвигается со своей оси и вылетает у Коги из-под ног, по плечам успевают соскользнуть, сжав их на долю секунды, когтистые жёсткие ладони, а встревоженный голос – выдохнуть что-то в самое ухо. Наверное, что-то важное – но Кога уже не разбирает слова, Когу сносит, словно лавиной, куда-то назад и вниз, за собственный затылок, нарастающий волной гул перекрывает все возможные звуки, а потом со всех сторон наваливается быстрая и плотная темнота.

*
- Есть, дышит!..
Резкий девичий голос сперва глохнет, как в мутной тине, а потом вдруг врывается в голову раскалённым гвоздём. Светом скребёт снаружи в веки, даже когда глаза закрыты.
- Вернули! Фукутайчо, смотрите! А вы говорили, ни на что не годимся…
Голоса вокруг перебивают друг друга и что-то безостановочно обсуждают про реацу, уровень регенерации, контрольное время, проверки по показателям и ещё тысячу непонятных слов, причём все одновременно.
Он приоткрывает глаза и морщится, передёргиваясь всем телом. Свет сквозь тонкую бумажную ширму резок и слишком ярок, вбивается под затылок. Кога зажмуривается и невнятно хрипит саднящим горлом.
- Тихо, мальчик! Слышишь меня? Голову поверни, вот так…
Тёплые руки, от которых колет остатками напряжённой реацу с целительских Кидо, ловко растирают ему чем-то виски, разворачивают голову на бок, ощупывают шею. Вокруг становится чуть темнее, и Кога снова осторожно размеживает веки.
- Ну, легче? – улыбается ему молодая Шинигами, которую он никогда не видел, встряхивая руками.
Горло Коге саднит и дерёт так, словно и вправду солёной водой продрало, но он всё-таки собирается с силами и хрипло спрашивает:
- Медицинский отряд?..
Девушка показывает на свою форму и удовлетворённо кивает. Кога вздыхает и осторожно оглядывается.
Давно он тут не гостил.
За спиной у Шинигами маячат ещё несклько человек в таких же форменных хакама и робах и плечистый мужчина, лица которого Кога не различает в полумраке. Зато различает по форме нашивку фукутайчо на его рукаве.
- Живучий, - хмыкает он, даже не подходя к его койке. Поворачивается к ближайшему помощнику, передавая ему стопку каких-то записей, кивает: - Вы молодцы, все. А к юноше зайдут чуть позже поговорить, так что попробуйте поставить его на ноги до того, если получится.
Окно в помещение защищено несколькими бумажными ширмами. Куда он уходит после этих слов и уходит ли вообще, Коге не видно.
- Зачем вы меня сюда? – спрашивает он всё ещё непослушным голосом у девушки, которая сгибает и разгибает ему руки, водит ладонями по груди и возле солнечного сплетения, иногда тихо бормоча номера и формулы неизвестных ему Кидо. – Подумаешь, ударился… Очнулся бы и дальше пошёл. Первый раз, что ли.
Она поднимает голову, распахивая на него тёмные глаза, и не глядя берёт из рук у одного из помощников записи.
- Дальше? Сомневаюсь, малыш. Тебя не могли привести в сознание больше суток. Что с тобой было, скажи на милость? Фукутайчо меня чуть на бинты не пустил из-за тебя.
- Чего? – глаза у Коги вытаращиваются, а плечи пронзает тупая противная боль, когда он рывком пытается приподняться.
- Лежать, тебе сказали, - в тонких сильных ладонях, припечатавших его к койке, мгновенно загорается мягкое сияние, а Шинигами хмурит брови. Один из помощников кладёт руку ей на плечо и прикрывает глаза.
- Извините.
Она, подумав, слегка приподнимает ладони и негромко вздыхает, выверяя масштаб разрушений.
- Не хочешь рассказать, кто или что тебя так, м?
Кога молчит несколько мгновений, глядя в сторону.
- Я… Не помню ничего и не видел. По голове кто-нибудь дал. Или, может, я ветку не заметил. Там лес сплошной.
Она только хмыкает, возвращая ладони к его вискам.
- Что ты потерял в лесу за стенами академии, тебя твой учитель будет спрашивать. А только честно тебе скажу, ветки на моём веку такого ещё ни разу ни с кем не сделали.
- Какого – такого? – тихо спрашивает он, поворачиваясь к ней. – Расскажите мне, что было?
Шинигами хмурится, словно не зная, стоит ли вообще говорить об этом с пациентом, но Кога смотрит на неё, не отрываясь, первый раз с момента, как очнулся. В конце концов девушка вздыхает совсем незаметно, обводит кончиками пальцев его лоб, наклоняясь ниже, и негромко говорит:
- Тебя чуть не прибил под горячую руку разведотряд, мальчик. Они тебя обнаружили вчера днём, по вспышкам нестабильной реацу на границе с Сейретеем, и когда нашли, ты лежал посреди поваленных деревьев и камней, и фонило от тебя так, что можно было толпу Пустых приманить. Понимаешь, о чём я говорю?
Кога слегка пожимает плечами, слушая её негромкий голос.
- Реацу мы тебе к утру кое-как стабилизировали. А вот очнулся ты только сейчас, и даже самые опытные наши офицеры не скажут, мог ли ты вообще не вернуться. – Помолчав, она добавляет: - Скажи, тебе снилось что-нибудь?
Кога медленно оглядывается вокруг.
В полутёмном помещении больше никого нет, несколько коек стоят возле сложенных ширм вдоль стен. Остальные Шинигами стоят чуть в стороне, негромко переговариваясь и иногда поглядывая в его сторону. Один по-прежнему держит ладонь на плече девушки, и судя по слабому отсвету в месте, где он её касается, просто поддерживает ей силы.
Кога думает, насколько всё, что он помнит, правда похоже на сон, и хочет ли он это знать.
Горло всё ещё слегка жжёт и саднит, но Кога никогда по-настоящему не тонул и не может сказать, не придумал ли себе это сам.
Ещё думает, что никому не хочет рассказывать о том, где был. Разве это их дело?
Девушка продолжает смотреть на него, постепенно замедляя движения ладоней, и Кога нехотя говорит:
- Занпакто.
Она улыбается ему тепло и почти без усмешки, покачивая головой, но Кога всё равно поджимает губы и хмурится.
- Я вижу настоящего маленького Шинигами.
- Нет, правда, - отмахивается он, чуть двинув ладонью в её сторону. Получить серьёзный ответ вдруг становится очень важно. – Скажите мне. Это как будто медитация, которую ещё не умеешь. Меня ударили по голове, и я как бы провалился туда, где… Ну, можно его услышать. Мне кажется. Такое бывает?
- Всякое бывает. Но обычно всё-таки не в твоём возрасте, малыш. – Она выпрямляется, делает пару пометок в лежащих на коленях листках, и снова улыбается, поднимая на него глаза. – Но, по крайней мере, я надеюсь, что это был хороший сон.
Тогда Кога отворачивается и закрывает глаза.

*
Он говорит, что ничего не помнит. В лес уходил, чтобы в одиночестве тренироваться с техниками, которые не получалось. Почему ударило по голове, не знает. Сколько прошло времени и почему так вышло с реацу и всем остальным – не знает тем более.
Он говорит это тем, кто приходит по очереди в корпуса медицинского отряда, откуда его отказываются выпускать ещё три дня, несмотря на все протесты. Их тайчо и старшим офицерам, которые пропустили основное действие. Учителю, который приходит сразу после них и долго допрашивает его про то, что он там тренировал. Каким-то Шинигами чуть ли не из половины отрядов Сейретея, включая тех, кто его нашёл тогда и передал на лечение.
Тех четверых, с которыми он подрался в руконгайском лесу на самом деле, в медицинских корпусах не видно и не слышно, но это и не удивительно. Остальные тревожатся неизвестно о каких угрозах, раз за разом получают от него повторение рассказа ни о чём, потом уходят. Медики разводят руками, не обнаруживая ни в его реацу, ни в остальных показателях ничего нового, и тоже постепенно перестают теребить его ни за что.
А про сон Кога никому больше не рассказывает.

Впрочем, Коге неоткуда узнать, как долго сидит над записями о его случае в первый вечер молодая Шинигами, приводившая его в чувство. Как глубоко за полночь она подбивает все собранные данные в один пакет, спешно пишет своему тайчо новый отчёт и к рассвету одна, никому ни о чём не рассказав, стучится с запечатанным воском пакетом в тяжёлые двери главного корпуса первого отряда.
Коге неоткуда узнать, как где-то далеко от этого мира бледное угловатое существо, не знающее разницы между сном и явью, медленно отнимает костистую серую ладонь от лица и долго рассматривает свои кисти с хищно изогнутыми острыми когтями, каких не бывает у людей. И как оно, резко убирая их в карманы на бёдрах, глядит потом в потемневшую глубокую воду, закусив нижнюю губу, почти как люди.
Коге неоткуда узнать даже того, куда делись бросившие его в лесу четверо будущих Шинигами из его же академии, и почему их шикая он уже никогда не увидит.

Кога нащупывает в темноте рукоятку катаны, осторожно сжимает её в ладони, пытаясь вспомнить точнее. Тихо, почти одними губами произносит:
- Ты мне пообещал.
Где-то глубоко внутри эхом отдаётся почти неслышный плеск.